Владек Шейбал - Лейла Элораби Салем

уже в мирное время, бесконечный бег ради влекущей славы, переезд в Великобританию, что стоило ему навсегда расстаться со всем дорогим и безумно близким, а позже и до сей пор - каждодневная работа в театре и кино, ради которой ему приходилось жертвовать простым человеческим отдыхом. И вот, в одиночной темноте, под прикрытой дорожкой лунного света, Владислав с горечью осознал, что счастливым у него было лишь детство - навсегда утерянный рай, все остальное - череда боев физических и душевных, а слава, о которой грезил, будучи подростком, обернулась в тяжелую усталость, без которой его жизнь могла бы быть более радостной и легкой. Теперь все, кого он горячо любил и к кому испытывал привязанность - родные и друзья ушли: отец и мать, сестрица Янка, тети Ванда и София, так нежно любившие его, добрый, всегда веселый дядя Адам, бабушка Леокадия, у которой он искал поддержки, гордость всей семьи - великий дядя Теофил Теодорович; отдельным кадром встали перед мысленным взором полупрозрачные облики Янины и Алана - как тени прошли и растворились в бесконечном пространстве времени, а дальше - лишь пустота и чернота одиночества, коего он теперь боялся.

Вдруг неожиданно сладко-грустные воспоминания прервал звук шагов в коридоре за дверью. От неожиданности Владислав встрепенулся, включил ночник и прислушался: шаги усиливались, но кто это был? Ночной вор: нет. Фулхем - спокойный район Лондона, полицейские патрули бдительно следят за порядком. Крыса или мышь? Тоже нет: уж слишком тяжелы шаги - такие не могут принадлежать маленькому существу. Но кто? Влад сел на кровать, посмотрел в щель полуоткрытой двери - там кто-то ходил, но тени не было.

Кто здесь? - в испуге воскликнул он, приложив ладонь к горлу, словно желал вытащить комок.

Но ответа не последовало, хотя чувство некоего присутствия не покидало его.

Скажи, кто ты и чего тебе нужно от меня? - закричал Влад, дрожа всем телом.

Шаги донеслись совсем рядом - у кровати, но очертания облика незнакомца не было видно. Рука сама потянулась к светильнику, дабы выключить свет, и в привычной темноте он ощутил мягкое тепло, словно кто-то родной, любимый присутствовал здесь подле него, и у Влада из глаз скатились слезы счастья и грусти. Кто то приходил: мать, отец, дядя - не все ли равно? Да и чего ему бояться? Призраки родных не причинят вреда, а если то пришли за ним - какая разница, если жизнь прожита, все, что он желал - имеет сполна, все, что можно потерять - он потерял. Так зачем ему цепляться за остатки времени, если однажды придет его час? При мысли о неизбежном сталось легко, свободно, как в детстве, а сон плавной волной сморил его до рассвета.

Теплые, такие яркие, светлые воспоминания об утерянном рае - здесь на земле, пробудили в нем ясное желание позвонить Ирене - единственной своей любви, которую он не променял бы ни на какие сокровища мира. Влад позвонил ей, радуясь тому, что все еще может слышать ее ласковый голос. Им обоим было немало лет и огромная пропасть с их последним расставанием. Недавно они шагнули в последнее десятилетие двадцатого века, сколько всего нового необычного-интересного вошло плотно в людскую жизнь, сколько перемен произошло в мире и все равно они - Владислав и Ирена оставались прежними-привычными, как в день их первой встречи.

Ирена счастливым голосом расспрашивала его о жизни в Лондоне, радуясь его великому успеху. Постепенно их разговор перешел на воспоминания, всеми помыслами устремились назад на тридцать лет. Женщина призналась, что влюбилась в него с первого раза как только увидела, очарованная его необычной южной красотой: еще нежной, не тронутой прожитыми годами, а теперь вот искренне скучает по нему, каждый день вспоминая проведенные дни, месяцы, годы. По возвращению из Лондона, призналась она, ей хотелось построить новые отношения с другими мужчинами, которые были несказанно рады связать свою судьбу с гордой красавицей, но с каждым новым другом в ней все сильнее и сильнее росла гнетущая отчужденность и только что завязанные отношения прекращались ее уходом. Не могла Ирена побороть себя: во всех тех ухажерах искала родного, любимого единственного Владислава, но тщетно - никто не мог сравниться с ним.

И я... - проговорил Влад трясущимся голосом, - я тоже любил тебя и до сих пор люблю, в ночном одиночестве вспоминая нашу совместную жизнь каждой минутой, каждым мигом. Я так скучаю по тебе, ежедневно по крупицам восстанавливая наши судьбы.

Он говорил искренне, вкладывая в каждую фразу всю душу - те чувства, что давно копились в глубине его сердца. Только теперь Владислав осознал, кем на самом деле являлась для него Ирена; вся она - и в кино, и в жизни была ему ближе и дороже остальных - тех многочисленных дам, сменяющих друг друга здесь в Англии. Одна слишком глупа и недалека, другая навязчивая своей любовью, третья много моложе и оттого сильнее ощущалось препятствие в отношениях. Имена их Владислав не помнил, да и зачем теребить себя ненужными моментами? Он помнил сквозь туман Янину - сколько нежностей таилось в ней всей, начиная от мягких касаний и заканчивая страстными поцелуями, но она ушла из его жизни также неожиданно, как и появилась, оставив лишь полупрозрачную тонкую нить воспоминаний. Второй стала Ирена, кою по праву он считал своей супругой на всю жизнь - именно она поверила в его старания и лишь благодаря ей он являлся тем, кем мечтал, вот почему она всегда оставалась рядом, даже находясь в другой стране.

И вот ровно через полгода после их долгого признательного разговора она умерла в сентябре 1990 года. Смерть любимой сильно подкосила оставшиеся силы Владислава: он горько плакал один в своем доме, коря себя за самую большую ошибку в жизни - что не смог уговорить Ирену остаться с ним в Англии, тогда он был еще молод и полон надежд, а ныне не осталось ничего и никого - лишь тяжелая пустота уединения. Родные ушли, любовь сердца ушла, успев перед смертью отправить ему запись своего радио-выступления, в котором она читала прекрасную поэму 18 века о безнадежной любви дамы к своему возлюбленному, который оставил ее, но даже спустя года она продолжала любить его. Слушая ее знакомый близкий голос, проникающий нотками в самую глубину его сердца, блаженно впадая в самый смысл стихов, Влад плакал, понимая, что героем поэмы были именно он и Ирена, от которой все еще бежала светлая золотая дорога, неслышно зовущая его