От преддверия коммунизма до Крещения Руси. Новый московский летописец. 1979-1988 - Пётр Георгиевич Паламарчук

преуспевающего дельца, якобы только ради приоберетения славы. Через две недели президент выздоровел. 13 мая на площади св. Петра в Ватикане было совершено покушение уже на папу Иоанна-Павла II. В присутствии 20-тысячной толпы паломников в 61-летнего первосвященника католиков было произведено 4 выстрела: три пули поразили его в живот и руки, четвертой были ранены стоявшие вблизи американские туристки. Папе было сделано две операции по удалению части кишечника (для сравнения: именно от ранения такого же рода скончался Пушкин), после чего он уже к осени сумел поправиться. Папа заявил во время болезни, что молится за мир, за Польшу и даже за того «брата, который в меня стрелял и которого я искренне простил».

Покушавшегося звали Али Агджа, родом он турок, прежде того уже застрелил издателя левой турецкой газеты. Бежал из тюрьмы, был то среди нацистской партии «серые волки», то среди палестинских боевиков, посещал СССР и Болгарию. Сперва он заявил, что решил избавить мир от «главы неверных», потом неоднократно менял показания. Будучи приговорен к пожизненному заключению, долго надеялся на освобождение сообщниками; потом встретился с самим папою (главная часть их беседы осталась тайной). Впоследствии итальянское правосудие пыталось доказать руководство покушением со стороны Болгарии, но после долгих попыток не сумело найти убедительных обоснований. Всю неделю, пока здоровье римского первосвященника оставалось под угрозой, в Польше были закрыты увеселительные заведения, театры, кино музыка и был наложен на народ добровольный пост.

В самой же Польше, где три четверти земли принадлежат частным лицам, в дополнение к рабочей «Солидарности» была создана еще и «сельская», объединившая три с половиной миллиона крестьян-единоличников.

В мае умер долголетний предстоятель католической церкви страны кардинал Стефан Вышинский, крепкий стоятель против безбожия; вместо него назначен архиепископ Юзеф Глемп, более податливый, но тоже до определенной черты.

В июне созван чрезвычайный съезд польских коммунистов, который был предварен дружескою угрозой в обращении к нему ЦК КПСС: «социалистическую Польшу мы не оставим и в обиду не дадим!» Тем не менее тайным голосованием съезд утвердил новым генсеком Станислава Каню — что не помешало уже 18 октября на пленуме ЦК польских коммунистов заменить его министром обороны генералом Ярузельским. В начале ноября Ярузельский встретился на трехсторонней основе с кардиналом Глемпом и Лехом Валенсой; казалось, дело идет к согласию — но это был лишь отвлекающий ход.

Более всего напугало начальство обращение первого съезда «Солидарности» в сентябре к рабочим других соцсгран, где в частности провозглашалось: «Как первый независимый профсоюз в нашей послевоенной истории, мы глубоко ощущаем единство наших судеб». В начале декабря в Радоме польская госбезопасность записала нелегально речи на закрытом совещании руководства «Солидарности», где говорилось о том, что в феврале 1982-го нужно поставить вопрос о доверии правительству и выбрать местные органы власти на свободной основе. Запись стали деятельнейшим образом передавать по радио как свидетельство «предательства интересов польского социализма». А 13 декабря, пользуясь трудностями холодной зимы и вольным воскресным днем, Ярузельский ввел военное положение, закрыл границы, отключил телефоны и арестовал до 10 тысяч человек во главе с самим Валенсою.

Против подобного беззакония выступила католическая церковь во главе с примасом Глемпом; рабочие, в первую очередь шахтеры, провели забастовки — но постепенно протесты стихли. Следует отметить, что и Ярузельский, изображая из себя спасителя от иностранного вторжения, не слишком туго содержал «интернированных», постепенно за несколько лет провел по амнистии освобождение их из мест заключения, но запретил «Солидарность». Иностранные силы, в первую очередь в США, резко прекратили поставки и помощь Польше, что чрезвычайно больно сказалось на ее крайне расстроенном хозяйстве; не помогли ему и куцые советские подачки.

Казалось, последняя попытка преобразовать мирным путем один из бараков соцлагеря во что-то человеческое провалилась. Но время показало иное. За несколько лет «справедливого» военного управления страна все более скатывалась в пропасть экономического краха. А потом, после политического послабления времен «перестройки» в Союзе, пришлось поделиться властью и Ярузельскому — что наконец привело в 1989-м к передаче поста премьер-министра впервые а истории социализма вольному человеку, издателю главного органа «Солидарности» Т. Мазовецкому.

Однако еще существенней оказался данный Польшею всем коммуноидным странам впрок урок, к которому нынче чрезвычайно внимательны в СССР: учрежденная после некоторой либерализации диктатура не способна ни к чему иному, как только к еще большему развалу, после коего неминуемо придется со страшным опозданием проходить период многопартийной системы — как бы сурово к ней в теории ни относиться.

1982

В этом году события накапливались, напоминая горную лавину: они начинались с малых дел и постепенно переросли в обвал.

КОНЕЦ МОГИЛЬЩИКА. 28 января помер на 80-м году Михаил Суслов, второй человек среди коммунистов, состоявший членом ЦК более 40 лет (с 1941-го). Он заслужил себе кличку «могильщика»: был одним из тайных руководителей снятия в 1964 году Хрущева; «закопал» немало чинов поменьше; незадолго перед кончиной посетил Польшу, где после того введено было военное положение и распущена «Солидарность». Похоронили его по разряду выше даже косыгинского: не в стене, а по-за мавзолеем подле Буденного.

Леонид Ильич, отчего Суслов-то умер? — А не надо на работу опаздывать — Ну и строго же у вас! A с чего работа обычно начинается? — Как с чего: с реанимации…

Брежнева Суслов достал еще и с того света: накануне смерти, по всей видимости, именно он благословил раскрутить «бриллиантово-цирковое дело», в котором была замешана Ленькина дочь Галина. Проведший расследование первый заместитель главы КГБ генерал Семен Цвигун (протащивший себя вместе с женою по совместительству еще в члены союза писателей) положил бумаги на стол ЦК и тут же странно скончался (наиболее вероятно, что застрелился). А наказание спустили на тормозах: брежневская дочка легла лечиться в «дурдом санаторного типа» имени Кащенко; сын же его вместо поста заместителя министра внешней торговли отправился вторым секретарем обкома в провинцию.

ФАНАТЫ. Чтобы хоть чем-то отвлечь народ, не без участия тайных подстрекателей раздута была вражда самодеятельных молодежных объединений вокруг совершенно дурацких знамен (что весьма напоминает еще византийские обычаи делить общество на партии, «болеющие» за четыре цирковых команды «голубых», «зеленых», «красных» и «белых»). Сперва 20 апреля в юбилей Гитлера (за два дня до Ульянова-Ленина «днярождения») в Москве на площади Пушкина устроили выступление юные «фашики» (фашисты). Их забрали в милицию; это оказались дети начальства — и, пожурив недостатки в комсомольской работе с молодой порослью, до поры выпустили на поруки. Затем разгорелась бессмысленная распря молодых болельщиков «Спартака» и ЦСКА: они являлись на улицах в одеждах