От преддверия коммунизма до Крещения Руси. Новый московский летописец. 1979-1988 - Пётр Георгиевич Паламарчук

«форменного цвета» своих команд, устраивали потасовки и испакостили надписями из распылительных баллончиков с краскою стены города. Кое-кто пытался придать разгильдяйным забавам политический оттенок, называя «спартаковцев» (это клуб работников торговли) левыми и пацифистами, а сторонников армейской команды ЦСКА — правыми и «патриотами». Постепенно движение, не имевшее под собою действительно духовного основания, рассеялось. Но как бы предупреждением свыше оказалась трагедия в октябре на самом большом стадионе столицы в Лужниках, когда на матче «Спартака» из-за расхлябанности и ротозейства в давке погибло 66 человек и около полутора сотен было ранено (подробно об этом написали лишь во времена горбачевской «гласности»).

МОЩИ НОВОМУЧЕННИКОВ — явлены были в Иерусалиме 1 мая в храме Русской Зарубежной Церкви Гефсиманского монастыря. Здесь в подклете лежали тела великой княгини Елизаветы Феодоровны и верной келейницы ее монахини Варвары, сброшенных в шахту в уральском Алапаевске в 1918 году; при Колчаке их извлекли и через Пекин доставили в ту самую иерусалимскую обитель, где когда-то желала быть погребенной сама Елизавета Феодоровна, принесшая в храм служебное Евангелие и утварь. В торжестве прославления принял участие Патриарх Иерусалимский Диодор (что сковало уста политических противников канонизации новомучеников, ибо он почитается как предстоятель Матери православных церквей). «Ваше прибытие сюда свято, — сказал Патриарх иерархам Зарубежной Русской Церкви,— как свято и дело, вами предпринятое, ибо и то, и другое касается людей, претерпевших мучения за Православие». При торжестве множество людей услышали исходящее от святых мощей благоухание.

Дабы как-то затмить высокий духовный смысл события, на Москве была затеяна конференция последователей всех религий (за исключением разве черной магии) о «Спасении священного дара жизни от атомной катастрофы».

Это была обыкновенная широковещательная туфта, куда залучили некрепкого разумом бельгийского каноника-коммуниста(!) Гоора и создателя собственной церкви из Америки Билли Грэма. Этот чайник поклялся своим последователям «пройти с крестом от Бреста до Камчатки» и был несколько удивлен, что за много веков до него подобное уже совершено русскими миссионерами. Но он быстро совладал с собою, стал ездить на государственной «Чайке» и широко питаться за казенный счет: по возвращении «доктор» Грэм заявил, что сжевал не менее трех кило черной и красной икры, чего ему на Западе никогда не доводилось делать. Насчет преследований он сказал, что ничего подобного не заметил. Как раз во время его гощеванья был во второй раз посажен писатель Леонид Бородин, некогда один из членов ВСХСОН (Всероссийского социал-христианского союза освобождения народа), издатель «почвеннических» журналов «Вече» и «Московский сборник»; а за ним арестовали еще дюжину человек из «типографической компании», размножавших разрешенную, но малотиражную православную литературу. В августе схватили и издательницу сборников христианского чтения «Надежда» З. Крахмальникову. Тогда же «самораспустилась» запуганная Хельсинкская группа.

ПТИЦЫ АПОКАЛИПСИСА. В октябре печать поместила историю случайно обнаруженных в сибирской тайте раскольников, ушедших туда от гонений в 1936 году и с тех пор живших семьей в одиночестве (фамилия их Лыковы). Отказавшихся от гражданства не стали сурово корить, а лишь «изучали» как подопытных животных. Связь с нынешней культурою вскоре всех, кроме младшей дочери, одарила болезнями и свела в могилу. Зато весьма замечательно их отношение к «прогрессу». 84-летний старик Карп Анисимович похвалил пластмассовые кульки за то, что в них удобно сохранять хлеб,— а вот про давно летавшие над их заимкою самолеты спокойно заметил: ничего удивительного, еще в Апокалипсисе сказано наперед, что в последние времена в небе появятся железные птицы.

КОНЕЦ БРЕЖНЕВА. На этот год выпало то, чего давно устали ожидать и, что называется, «жданки съели». Как и положено, грядущие события сперва отбросили тень впереди себя.

4 апреля умер Брежнев — но другой, однофамилец академик Димитрий, почти того же возраста (77 лет). 24 марта при посещении Ленькой тракторного завода в Ташкенте над его бедовою головой обломился пешеходный мостик, а бросившийся спасать генсека телохранитель довольно-таки сильно бедолагу зашиб. Однако в годовщину Ленина в апреле Леня вновь предстал пред очи телевизора, поддерживаемый под руку заранее уготованным преемником К. Черненко — хотя доклад зачитал конкурент последнего шеф КГБ Ю. Андропов. При этом поминали случайно совпавший шутливый рассказ в последнем номере журнала «Аврора» за прошлый год. Он там долго провалялся — и вдруг кого-то угораздило тиснуть этот «Юбилей» как раз на 75-й странице к брежневскому 75-летию: а начиналось все тем, что, дескать, «я думал, ты давно помер, и надо же — оказывается, справляешь свою круглую дату». Редакцию разогнали, а по домам подписчиков ходили доброхоты из органов и изымали насильно номера.

Постепенно прибирая к рукам ниточки, за которые можно было бы зацепить брежневскую команду, андропово КГБ раскрутило дело фирмы «Океан» (по странному совпадению директором одноименного магазина в Москве был некто Фишман), по которому расстреляли даже замминистра рыбной промышленности В. И. Рытова; замели и связанного с дочкой генсека директора «Гастронома № 1» (бывшего Елисеевского), которого год спустя тоже казнили.

25 мая на пленуме ЦК 67-летний Андропов был перемещен с поста главы госбезопасности на опустевшее кресло Суслова «по идеологии». КГБ поручено руководить бывшему начальнику армейской разведки, а затем шефу украинской Чеки Ю. Федорчуку. Тут вышло занятное историческое соответствие: в 1981 году напечатан был очередной 4-й том «Памятников литературы древней Руси», где среди прочего помещена полуторастраничная «Повесть о Шевкале» 1326 года. Речь в ней идет о том, как во время ига в Твери татарин отобрал кобылу у русского дьякона, началась драка, отряд захватчиков побили — но один убежал в Орду и вызвал нашествие, погубившее сотни тысяч человек, а также навсегда лишившее Тверь прав на великое княжение в Руси. Так вот, имя дьякона, затеявшего смуту кобылу, было — Дудко, а воевода татарского войска звался Федорчюк!..

Тот же цековский пленум принял таинственный документ по имени «Продовольственная программа» (о котором речь уже шла вкратце выше). В нем обещалось предпринять вскоре меры, чтобы хоть как-то утолить недоедание народа. Посулам этим уже мало кто верил; но примечательна сама замена целей — вместо светлого коммунизма хотя бы полный желудок. Люди откликнулись на все эти завлекательные басни (которые и на деле оказались враньем) новым взрывом отчаянных анекдотов:

Вывеска в гастрономе: «Наш магазин борется за звание продовольственного!»

Встречаются в недалеком будущем два скелета. «Ты когда умер — до выполнения Продовольственной программы или после?» — «Я-то до. А ты?» — «А я еще и не умер…»

Объявление на улице: «После окончания Продовольственной программы будет проведена перепись оставшегося населения».

И еще, соединяя народное имя дешевого вина «бормотуха» и пять золотых брежневских наград,