Верхом на ветре - Лючия Сен-Клер Робсон

— Вождь, — заговорил Форд, чтобы прервать молчание, хотя Пласидо, казалось, им не тяготился. — Почему вы никогда не охотитесь на индеек? Они же тут повсюду.

Тонкава ненадолго задумался, пытаясь составить ответ на английском:

— Бить индейка — нехорошо. Олень — он видеть индеец, он говорить: «То ли это индеец, то ли это пень». Индейка кричать: «Индеец, ей-богу!» и улетать. — Пласидо несколько раз взмахнул локтями вверх-вниз и издал тревожное кулдыканье, от которого чуть в отдалении тут же поднялась на крыло стайка индеек. — Мы есть здесь, капитан?

— Нет, сначала переправимся, как обычно. В это время года река может подняться на шесть футов, пока мы едим.

Спустя сутки они были уже в глубине территории команчей и двигались на север к Канейдиен. Разведчики находили множество вражеских следов и еле сдерживали возбуждение. Рейнджеры держали оружие наготове.

Надуа и Странник сидели перед входом в свое типи, нежась на тёплом майском солнце, словно две ящерицы. Весенние цветы, трава и листья скрывали не только шрамы земли. Они скрывали и шрамы на сердце. Красота весны придавала новый смысл жизни, какими бы горестями та ни была наполнена в прошлом.

Словно в ответ на тесноту, царившую при долгой зимовке тысяча восемьсот пятьдесят восьмого года, типи нокони широко рассыпались по склонам Антилопьих холмов. За окраиной деревни узкие тропинки, протоптанные некованными копытами и обутыми в мокасины ногами, петляли по ковру из цветов, запахом которых был густо напитан воздух. Время от времени пес или ребенок сходил с тропы, и только колышущиеся травы и цветы отмечали его путь. Мерно гудели пчелы. Надуа насчитала восемь колибри. Другие птицы сновали туда-сюда вокруг невысоких дубков и мескитовых кустов, окаймлявших лагерь.

На шестах типи трепетали ленты и перья. Большое желтое солнце, нарисованное на типи Надуа, казалось, пульсировало, радостно излучая собственное тепло. Весело перестукивала связка оленьих копыт. Неподалеку тринадцатилетняя Куропатка и Черепаха, двенадцатилетняя дочь Имени Звезды, с несколькими подругами скребли огромную бизонью шкуру. Куропатка оказалась девочкой работящей. Она была коренастая и угрюмая, и блеск в ее глазах появлялся лишь тогда, когда рядом был Найденыш.

Ни Куану, ни Пекана, ни их друзей никто не видел с самого рассвета, когда они уехали.

Дети помладше смеялись, играя и бегая наперегонки, а за ними носились собаки. К стенам типи были прислонены длинные, узкие, похожие на ножницы волокуши. Снаряжение было свалено в груды на помостах, чтобы не намокло во время дождя. Издалека доносился треск погремушки Копья и стук его барабана. Должно быть, он кого-то лечил.

Найденыш сидел у входа в свое типи, усердно вырезая и пригоняя друг к другу детали нового испанского седла с высокими луками.

Перед соседним типи Изнашивающая Мокасины вела светские беседы с женщинами постарше. Она сидела под любимым укрытием от жары — большим желтым зонтом, сиявшим, словно маленькое солнце. Изнашивающая Мокасины выменяла его у Жесточайшего на двух лошадей. Тот очень не хотел расставаться с трофеем и упорно торговался. Их крики разносились по всему лагерю. Надуа даже испугалась, что в азарте торга Изнашивающая Мокасины просто зашибет маленького воина. Но в конце концов она получила заветный приз и соорудила треногу, которая удерживала зонт над ее головой.

Вокруг женщин суетились и царапали землю несколько кур во главе с запыленным петухом. Если поблизости не было кустов или деревьев, куры несли яйца прямо в типи Изнашивающей Мокасины. Когда лагерь переезжал на новое место, Изнашивающая Мокасины складывала яйца в зияющий провал между грудей, чтобы они не остыли.

Ее петух, которого она величала не иначе как Старый Хрыч, отличался особой неприязнью к мужчинам и собакам. Собак петух дрессировал с юности: он бросался на щенков, яростно крича и хлопая крыльями, и целился в глаза и нежную морду. В результате все собаки обходили его на почтительном расстоянии.

Куану же он просто пленил. Мальчик нередко наблюдал с безопасного расстояния за тем, как петух методично обходит и топчет каждую курицу. Однажды Куана попытался подкрасться к нему сзади с куском толстой шкуры. Петух атаковал и глубоко вонзил когти в кожу. Куана решил, что сможет заполучить целое состояние, если сумеет забрать Старого Хрыча у Изнашивающей Мокасины и выставить его на петушиные бои. Но спешить было некуда — пока что Старый Хрыч оставался единственным петухом в деревне.

Неподалеку от Надуа и Странника крошечная птичка, не обращая внимания на царившее в лагере оживление, купалась в пыли. Она хлопала крыльями и пушила перья, чтобы пыль забилась между ними и избавила ее от клещей. Странник чистил старый карабин Холла, который взял на складе на берегу залива восемнадцать лет назад. Теперь он редко им пользовался, предпочитая более новый «Спрингфилд», купленный у Тафойи и его команчеро. Это было оружие, официально состоявшее на вооружении армии Соединенных Штатов. Хо-сей, имевший острый нюх на нечистых на руку людей, разыскал в Новой Мексике офицеров, готовых обменять оружие на техасский скот.

Старый «Холл» ни на что уже не годился. Соединение между патронником и стволом разболталось. При выстреле порох с грохотом взрывался возле самого уха. Но Странник не мог заставить себя выкинуть оружие. Старый пятизарядный «Кольт Патерсон», который он забрал у белого полгода назад, лежал перед ним, завернутый в тряпицу. Это была самая ценная вещь в его доме, и он планировал почистить револьвер следующим.

Рана, полученная во время набега прошлой осенью, полностью зажила, оставив лишь блестящий рубец поперек живота. Хромая Лошадь сделал татуировку — расходящиеся от шрама линии. Рана еще не перестала чесаться, а Странник уже отправился в новый набег. Повсюду по ту сторону границы он со своими воинами и другими отрядами Народа оставлял горящие фермы и вздувающиеся на жарком солнце трупы.

Теперь, сидя на солнце, он медленно и неторопливо работал, полируя до блеска латунную спусковую скобу и протирая каждую деталь механизма куском мягкого промасленного ситца. Надуа стояла рядом на коленях и расчесывала ему волосы. Страннику нравилось, когда она это делала. Время от времени он закрывал глаза и становился похож на пса, которому чешут спину чуть повыше хвоста. Страннику было тридцать девять, но выглядел он на десять лет моложе.

— Сиди спокойно. — Надуа дернула его за прядь волос.

Он недавно помыл голову, и волосы все еще были немного влажными. Густые, цвета воронова крыла, в распущенном виде они свисали ниже пояса и слегка вились от