Черный гардемарин, судьба и время - Алла Валерьевна Репина

Сразу после этого к нам ворвались солдаты. Устроили адский погром. Позднее в ротах не один день ушел только на составление списков поломанных предметов, разбитых стекол, сломанных замков, сорванной электрической арматуры, испорченных вещей…

Некоторые наши разоружаемые солдатами товарищи пытались вступать с нападавшими в иронические споры.

Солдат, к примеру, орет благим матом:

«Хватит, господа гардемарины, ужо напились вы нашей трудовой кровушки!» – на что одноклассник Петька Рукша с усмешкой: «Ага, и нажрались твоего пота».

Дориан в крик: прекратить разговоры! подумать о том, что любое неосторожно сказанное нами слово может обойтись жизнями сотен воспитанников!

Так мы разоружились и сдались на милость врага. Озверевший враг, как уже было сказано выше, ринулся бить стекла, ломать мебель, срывать электрическую арматуру, а также справлять свои животные нужды прямо в классах. Потом наши рассуждали так: уж не на дрожжах ли кокаина был замешан этот революционный подъем?

Показав себя во всей красе, солдаты и рабочие весело оставили стены Морского корпуса, прихватив арсенал винтовок и палашей.

Незабываемый день! Мы недоумевали над судьбой адмирала Карцева и проклинали мичмана Дориана, давшего команду сдать оружие погромщикам. Неужели б мы с ними не справились?

2 марта временным правительством в наш корпус был назначен новый директор училища, генерал флота Бригер. События шли слишком быстро и слишком просто. Просто сменили директора. Просто перемены в правительстве и просто в тот же день отречение русского царя от престола: явился в думу депутат Караулов и сообщил, что государь император отрекся за себя и за наследника Алексея Романова в пользу великого князя Михаила Александровича; а Михаил Александрович, в свою очередь, отрекся от престола в пользу народа.

«Какого народа?!» – до хрипоты кричали мы в ротах, в отсутствие воспитателей. Миллионов неграмотных русских крестьян, кои вовсе не осознают, на каком свете они живут? Миллиона диких кочевников с их первобытными нравами и обычаями? Сотен тысяч диких горцев? Орд пьяных матросов?

Возмущению многих не было предела – они не находили оправдания поступку царя. Тем более, какое Николай имел право отречься за наследника цесаревича? Разве престол – это личная собственность Николая? Негодование безответственностью государя было велико. Не припомню, чтоб кто-либо кричал «ура падению деспотии». Мы задавались вопросом: что далее за изменой царя?

Далее было следующее. Нас распускают по домам до окончания беспорядков – на неопределенное время. Мичман Дориан зачитывает приказ номер 1 нового начальника училища, генерала Бригера: старый строй безвозвратно пал; воспитанникам снять с погон вензелевые знаки, гардемаринам изображения императорской короны, временно оставив инициалы, связанные с якорями, до замены их одними якорями; и проч. К исполнению приступить немедленно; лишь после этого отправляться в отпуск.

Выполнив приказ, я ушел в отпуск. Часть гардемарин и кадет, которым было не к кому идти (не более 70 человек), принуждены были пойти со знаменем корпуса к Таврическому дворцу, к думе наряду со всеми военно-учебными заведениями и воинскими частями Петрограда – представляться временному правительству и слушать призывы думских депутатов к всеобщей амнистии и примирению.

Наши, там оказавшиеся, были после злы как черти: их еще и отчитали за малочисленность явившихся; отчего, де, пришли не более 10 процентов кадет и гардемарин? Мол, явились: несколько жалких десятков!

Страшны были картины марта 17-го года: в столице дикость, нашествие гуннов; разбиты витрины, искорежены и опрокинуты вагоны трамваев, разграблены лавки. Люди ХХ века, безусловно, сошли с ума.

Через несколько дней после начала беспорядков выставляют напоказ тела жертв русского бунта: более сотни. Этот назидательный жест новой власти вновь заставляет нас спорить до хрипоты в ротах: бессердечие! следующее варварство! спросили ли согласия убитых горем родственников на то, чтоб праздные зеваки глазели на растерзанные тела близких? что за средневековые обычаи?

Новую власть мы костерили и когда Морской корпус обязали принять участие в помпезных национальных похоронах жертв мартовской революции: за очень и очень спорное решение перекопать под могилы Марсово поле – устроить кладбище на плацу праздничных парадов и народных гуляний. К чему такой спектакль?

Встали в пять утра, молитва, чай… Отделенные воспитатели придирчиво осмотрели каждого из нас. 12 рядов кадет и гардемарин строятся на Николаевской набережной перед зданием корпуса. Раздается команда: «Слушай – на – краул!», выносят знамя. Впереди музыканты. В 7 ч. выступаем по направлению к Николаевскому мосту, топчемся на месте, мерзнем, ждем прихода сводной части от стоящих в Петрограде военных судов и команд Главного морского штаба. Потом шагаем единой процессией по набережной, по Николаевскому мосту и далее, к Марсову полю. Отныне мы живем в Н.С.Р. – Новой Свободной России. Провозглашено, что неблагозвучное Н.С.Р. – это страна равенства и новых блестящих возможностей.

Монархический заговор

В середине апреля 1917 г. Морской корпус косвенно участвует в монархическом заговоре. Устроители уверяют, якобы сносились с другими военно-учебными заведениями: стало известно, что преданные монархии офицеры, входящие в некую Военную Лигу, намерены освободить Алексея Романова и восстановить престол, вернув его законному наследнику цесаревичу. Регентом при Алексее будет князь Иоанн Константинович; он якобы и есть подлинный организатор переворота. Учащихся призывают поддержать выступление офицеров. Выступление назначено в ночь с 12 на 13 апреля.

Об этом мне шепотом говорит в столовой по-французски одноклассник Петька Рукша: оба мы заняты подсчитыванием серебра, принятого от служителей на ужин; несем дежурство.

Карлыч чует происходящее за версту; вырастает перед нами: conspiration? Нет-нет, отвечаем, просто повторяем французские глаголы.

Дориан удаляется – Рукша продолжает: во все детали заговора никто из наших, разумеется, не посвящен; наше участие – ликвидировать ночью проклятый символ революции, красный флаг над корпусом.

Ночью гардемарины Серега Шульц и Женька Крюгер проникнут в 51 класс, откроют окно и скинут с наружного фасада флагшток с красным флагом; одновременно то же будет проделано учащимися Первого кадетского корпуса; красные стеньговые флаги ночью будут спущены преданными монархии офицерами и на стоящих на Неве военных кораблях.

Наша с Петькой задача – устранить присутствие вездесущего Дориана; он в эти тревожные дни постоянно дежурит в корпусе, не уходя из него ни днем ни ночью (говорят, у него даже нет семьи, только старик отец в богадельне для инвалидов, отставных офицеров морского ведомства). Мы извелись в идеях и не нашли ничего лучшего как дать на чай служителю, чтоб тот в свою очередь тайно подкинул бутыль вина стоящим во дворе солдатам – в надежде на их шумное подпитие. Флаг скидывать в 2 часа ночи.

Необходимое отступление о скидывании флагов: красные флаги в корпусе сбрасывали регулярно. Собственно, скинуть хотя бы