Дельта чувств - Виктор Иванович Миронов

Раскрыв конверт, она увидела красивые светлые волосы своего сына, она сказала, чтобы Алорк положил шкатулку в походный её саквояж. Затем она спокойно срезала локон своих волос. Он же положил волосы матери Исиды рядом с локоном её сына Ань Була. Ань Ти Нетери тяжело принимала смерть второго сына: Ань Бул занимал особое место в сердце этой железной женщины. Угнетала мысль о сыне, которого оторвали от себя хотя и воспитывала в своём духе. Она с внутренним удовлетворением вспоминала слова, сказанные её ребенком после представления его отцу:

– Он некрасивый, – в оценке сын был не так уж и пристрастен, – он очень худ и не лишен возможности пользоваться ногами. Засунутый в кожаные сапоги и поддерживаемый с двух сторон, он мог бы споткнуться и о соломинку.

Тейя была бодра, но активность её стала спадать. Все это быстро надоело, и как-то с грустью она признала:

– Это всего лишь маленькая смерть. Конечно, я могла бы сменить форму воспоминаний.

Именно об этом говорил она со своим писарем, отправляясь в спальню:

– Я буду жить, ибо я не нужна смерти. Мне достанет сил, чтобы переносить жизнь. Я напишу историю храбреца.

Что она и сделала впоследствии.

Тут подспудная мысль о том, как мать зрела с каждым днем всё больше и больше. Находясь в положении изгнанницы. Она оказалась стеснена в своих внешних связях, но ограничение их не было абсолютным. В её распоряжении была армия, которой руководил её старший сын Тайт Мосул. Он выполнял отдельные поручения правительницы в дни смерти двенадцатилетней дочери Исизы. Её в эти дни осаждали многочисленные горожане, жаждавшие взглянуть на поверженный девичий колосс и поговорить с ней.

Тогда она разразилась:

– Смерть Исизы не оставила тракии возможности сохранять стать грозной державы и вместе с тем она ранила самолюбие тракиев и породила чувство ожесточения. Смерть выразилась борьбой против меня. Я слишком хорошо знала характер Ань Була. Он был горд, но куда больше любил бахвалиться Осирисом. Тщеславие Изера руководило в нём во всем, оно делало его способным на любые действия. Солдаты были преданы ему безраздельно, а он был им товарищем. Он одержал с ними немало побед, и они знали, что будут им вознаграждены, теперь же они чувствовали, что стали чем-то – рыцарями (от Осирис: в обратно прочтении). Ань Бул отдавал должное храбрости своих войск, всё остальное презирал.

Она говорила горячо, весь смысл монолога сводился к одному: без него стране лучше не стало.

– Тракии не нужны рыцари, считала я: он сделал их, дал им крупные состояния, но из-за низкого своего происхождения создать из них настоящую знать не смог.

Тейя попыталась исправить положение. Она поступила так, чтобы покровительствовать лишь тем, кто двадцать лет отсиживался в Мосул Кале. В эти тревожные дни в Ань Ти о Кию рвались даже те, кому по их статусу делать это было вроде бы не совсем к месту. Она призвала сына в Исизу Тан Бул. Узнав о намерении матери Ань Бул очень удивился:

– Не в моих интересах отложить этот визит на более поздний срок, разве что в зависимости от того, как сложатся мои дела. В моем ответе я добавлю, что по прошествии нескольких месяцев я буду иметь удовольствие встретиться с матерью.

Не удивителен был факт, что мать хотела призвать сына, ибо у неё были на то причины, чтобы распоряжаться сыном. Не удивительны были не только намерения матери, но и вообще частное положение отверженной властительницы: именно женщины.

– Сестра Исиза входила в состав семьи, она сидела на коленях матери на холсте в Тайницкой башне. Народ Мосул Кале приходил и поклонялся ей, когда я был у власти.

Он неожиданно оказался в гуще события, которое сам и затеял. Трон Исизы был свободен и не было претендентки. Ань Бул просто узнал об этом и покуда мог, держался, а потом он вновь стал тем, кем был с самого начала: солдатом. Соглятаи интересовались планами Ань Була. Он искренне говорил, что подумывает о том, не стать ли ему мировым судьёй.

Он спросил:

– Что предприняли бы вы против меня, если бы я пошёл на Ань Ти о Кию?

Ань Бул становился весьма опасным. И был ответ матери:

«Я стану тебя любить куда больше, когда узнаю, что ты сохранил верность матери. Я охотно верю тебе, что к ней приезжают со всех концов света, только чтобы посмотреть на Великую Жену – Кийю. Там собираются люди отовсюду, чтобы сказать, что никакого почета к Кийе нет, и мне не нравятся её друзья. Больше мне нечего тебе сообщить сынок, кроме того, что я постоянно молюсь и заставляла молиться твою сестру за твоё здоровье».

Вести, приходившие с Исизы Тан Була, не бодрили и не веселили надежду: народ был недоволен Великой Матерью, но Исида по старости уже не могла родить. Первые неприятности для матери последовали через два месяца после смерти дочери. Алорк отметил в своём дневнике, посвященном жизни великой женщины.

668040 лето от Сотворения Мира в Звездном Храме. Началось волнение в Исизе Тан Буле, куда стали активно съезжаться многочисленные враги умершей Исизы. Да что там столица! В самой тракии всё держалось только на силе меча. Деятельность врагов постоянно расширялась, но вскоре распространился упорный слух, что Исида в недалеком будущем вновь родит дочь.

Алорк запишет:

«По меньшей мере половина всего населения против возвращения раамонян и не хочет отказаться от Тейи Ань Нетери. Они не верят в происходящее, а еще менее в то, что нынешнее положение не безнадёжно».

Особенно негодовал трудящийся люд, для которых Великая Мать сразу приобрела ореол мученицы.

«Её жалеют, как человека, которую предали, которую не сумели выпутать из всех трудностей. Сдается, что её невзгоды и ошибки послужили ей только смягчением суждения общества на её счет. Её безумства, приступы ярости и некоторые странности поведения лишь в слабой степени повлияли на веру солдат и народа в её гений. Прямых заговоров ей во вред нет, но есть поклонение ей, которого не следует опасаться».

Владельцы земель готовились силой отстаивать их от посягательств возвращавшихся эмигрантов. Требовались небольшие усилия, чтобы направить стихию слепого гнева в нужное русло. Народ интуитивно ожидал дочь Исизу и взывали к Исиде. На холме Собора Исиды дочь Исиза была, как говорится, не за горами.

Глава – 7

Как придёт гордыня, придёт и посрамление. Лукавство коварных погубит их. Богатство не поможет в день гнева. Суть уравняет