Золото Омейядов. Часть первая - Ортензия

Я постарался удержать глаза на месте и сразу мысленно посчитал, сколько зажигалок в коробке и что особо транжирить их не нужно, а иначе сам буду ходить непонятно с чем.

— Нечто похожее, — ответил я, — кремень и железо. — После чего взял в руку зажигалку и провернул колесико так, чтобы им было видно.

Вверх взметнулось синеватое пламя, и они резко отпрянули. Я убрал палец и, продемонстрировав пару раз, объяснил действие. Но, как выяснилось, их больше заинтересовала жидкость в прозрачном баллончике.

Монах взял зажигалку, потряс ею и чиркнул, а когда огонь вырвался на свободу, испуганно взмахнул рукой.

Мда. Девчонки из племени батутси удивлялись гораздо меньше.

— Господа, — сказал я, поняв, что это может длиться вечно, — кофе пьют горячим, — и показал на пять стаканчиков.

— Да, — подтвердил монах и первым поднял бамбуковую чашечку, причём ту, которая стояла ближе всех ко мне.

Возможно, показалось, или он в самом деле решил, что я им яд решил подбросить.

Я поднял последним, но первым сделал приличный глоток, увидев, что они ждут именно этого. Посмаковал во рту и улыбнулся.

— Прекрасный бодрящий напиток. Если вы думаете, что я решил вас им отравить, не пейте.

Монах первым подал пример, пригубил, щёлкнул языком и, сделав несколько маленьких глотков, хмыкнул:

— Очень недурственно. У вас растут замечательные зёрна.

Я кивнул, но ответить не успел. Дверь приоткрылась, и на пороге появилась прелестная Джина.

— Принц Алекс, — сказала она, — тебя хочет видеть принцесса Элен.

Бедняга Анри! Он в этот момент набрал в рот горячий кофе, а услышав заявление девочки на английском языке, выплеснул его обратно и вытаращил на неё глаза.

Глава 9

Джина на секунду задумалась, видимо, вспоминая, все ли поставленные задачи выполнила. Встрепенулась и сделала книксен. Вернее, попыталась, но получилось у неё ещё хуже, чем у актёра Пуговкина в фильме про Ивана Васильевича. Я, улыбнувшись, кивнул, и девочка, которая, как вошла, не отрывала от меня взгляда, мгновенно выпорхнула на улицу. Ну вот. Разыграем представление, и вечером послушаем, какой вердикт примут наши гости. От этого и плясать будем. Элен не стала придумывать ничего нового, вероятно, вспомнив, какой произвела на меня эффект, когда я вернулся от Абубакара. Вошла величаво, полная сексуальной энергии. Хотя брало сомнение, что в шестнадцатом веке, пусть даже представители дворянского сословия, смогли бы объяснить значение этих слов.

Однако, понимали они хоть что-то в сексуальности или нет, а красота блондинки подействовала на них ослепительно. Бедняга монах выронил из рук бамбуковую чашечку, и горячий кофе попал ему на ноги. Бедолага, забыв о приличии, задрал подол своего балахона, оголив коленки, и, как молодой козлёнок, отпрыгнул на шаг назад. И никто при этом не рассмеялся. Смотрели на Элен изумлённо-восхищёнными глазами, а она с превеликим удовольствием маникюр демонстрировала, чем загоняла неискушённых дворянчиков в полный шок. А я с удивлением глянул на обувь святоши, а вернее, на чудо обувной промышленности европейских мануфактур. В таких штиблетах вообще возможно ходить, не ломая ступни? Мало того что уродливые, сразу видно — до жути неудобные, оттого и ноги монаха колесом выглядели. Ему нужно было двигать не в Африку, а в Новую Англию. Индейцы быстро научили цивилизованную Европу шить мокасины — удобные и практичные.

Элен тоже их заметила и распахнула свои хорошенькие глазки. Небось, представила, как «это» будет выглядеть на шпильках, и едва в обморок не брякнулась.

Молчание затянулось, и я, вспомнив о своих обязанностях, представил новоявленную принцессу. А потом, чтобы окончательно шокировать гостей, добавил, что она в чине полковника и имеет в своём подчинении целый полк.

Французы замерли мумиями. С большой долей вероятности, они никогда не видели принцесс в форме, а тем более в пиксельной. Наших девочек рассмотрели, но они чёрные, и, стало быть, туземки. И костюмы попроще, хоть и ушитые по талии и ножкам, чтобы выглядели привлекательно. Подворотнички белые, и не то что на крючок не застёгнуты, ещё и пара пуговок даёт волю фантазии. Да и не предполагали гости встретить здесь, в центре Африки, белую женщину, к тому же принцессу.

Хотя, откуда им знать, что находится в самом сердце Чёрного континента, у них и карты, вероятнее всего, нет. Да и кто её составлять будет? До рождения Василия Васильевича ещё целая эпоха. Но они точно не ожидали наткнуться на цивилизацию, где, по их меркам, проживают неграмотные дикари.

А от Элен ещё и аромат духов потянулся по помещению так, что начисто забил все прочие запахи.

К слову сказать, был уверен, что от гостей будет попахивать дурно, памятуя, что баню в Европе не любили, но был повторно удивлен, когда мой нос не уловил ничего стойкого и застарелого. Так, по мелочи, более-менее терпимо. Значит, и мылись, и одежду свою приводили в порядок.

Первым пришел в себя барон. Не отрывая взгляда от Элен, он поставил стаканчик с кофе на стол и, выпрямившись, отрекомендовал себя, а потом и остальных. Монаха он назвал «падре», хотя я точно знал из книг и интернета, что во Франции так церковников не называли: то ли кюре, то ли аббат. А вот в Италии да, и в таком случае этот святоша мог быть одновременно и монахом, и священником.

Странно, но лобызать ручку Элен никто не кинулся, даже с места не сдвинулись. Но, возможно, я и ошибался, а целовать руки незнакомой принцессе в то время было не принято. А мне хотелось взглянуть, как Элен начнет кокетничать.

Но ей этого и не потребовалось: она и так захватила всё внимание гостей до такой степени, что обо мне забыли напрочь. Только монах вспомнил, и то один раз, попросив сварить ему другой кофе взамен расплескавшегося, а второй, когда Элен заявила: мол, мы с ней по отцу брат и сестра, что их чрезвычайно удивило.

Впрочем, падре недолго восторгался прелестями Элен и уже минут через пять, вспомнив о своих обязанностях приблизился ко мне вместе со стулом и негромко поинтересовался, какая вера проповедуется в нашем монастыре.

И что ему ответить? Я вообще атеист, в церковь не ходил и на мессах не присутствовал ни разу. Где-то отдалённо внутри себя рассмеялся, представив глаза приходского священника в российской глубинке, если бы он увидел меня на проповеди. Всё, что знал, скопилось