Дочери служанки - Сонсолес Онега

«Дианы». Не слишком ласковая, она всегда вытирала щеку рукой, если кто-то ее целовал, но донья Инес старалась не замечать этих мелких неприятных моментов, связанных с девочкой. Когда та начала говорить, выяснилось, что ей передался дух Антонины Варгас. Сеньора Вальдес затыкала уши, чтобы не слышать ее, однако маленькая знахарка повышала голос и повторяла проклятые слова.

– У тебя есть дочь, но ты не скоро ее узнаешь.

Дочка также служила ей напоминанием, что дон Густаво должен заплатить за то, что донья Марта сделала с Марией Викторией, и все в донье Инес сжималось от страха при одной только мысли об этом. Она тайком следила за мужем, подслушивала под дверью и обшаривала карманы его пиджаков в поисках каких-нибудь признаков сглаза. Иногда ей случалось находить визитки американских сеньоров. Записки, не содержащие ничего, что бы ее заинтересовало. Монетки, которые он забывал в карманах. Она задавала рабочим наводящие вопросы, но те отвечали односложно. Да, нет, хорошо, плохо. Когда приближался дон Густаво, и вовсе умолкали.

«Какого черта нам нужно было сюда плыть? – спрашивала она себя. – Не проще ли было установить связь с островом, быть в курсе всех бед и сложить паруса вместо того, чтобы позволить прошлому взять над тобой верх?»

Она недоверчиво смотрела на небо и молила ангела-хранителя исполнить ее желание – вернуться в Испанию и чем скорее, тем лучше, вместе с благоразумным мужем и двумя здоровыми детьми.

Днем и ночью она ждала вестей от Ренаты, чтобы та рассказала о Галисии, о Пунта до Бико, о замке Святого Духа. И она хотела узнать о Кларите, знать о ней все, словно это помогло бы ей избавиться от зависти, так ее и не отпускавшей.

Первый ответ от Ренаты так сильно запоздал, что донья Инес уже перестала на него рассчитывать. Сказать по правде, это было всего несколько строк: она интересовалась Каталиной и писала о Кларе, впрочем, совсем немного.

Клара ест за семерых, а доктор Кубедо заходит к нам время от времени. Как там Каталина? Я хорошо ее помню, и мне так хотелось бы увидеть ее когда-нибудь снова, когда хозяева вернутся домой в Пунта до Бико.

Берегите свою семью.

На этом письмо заканчивалось. Ни одного упоминания ни об одной сеньоре из Пунта до Бико, которые мало-помалу забывали донью Инес. Одни из них снова завидовали друг другу, а кое-кто просто забросил чтение.

Однако несмотря ни на что, письмо наконец пришло, а позже переписка поддерживалась годами, притом, что дон Густаво представления не имел о том, что Рената так близка к его семье.

Донья Инес целиком погрузилась в воспитание детей и решила найти учительницу, которая могла бы заниматься с ними прямо в имении. Вместо одной она нашла двух учительниц из Луизианы, которые оказались на острове, последовав за мужьями, тоже преподавателями. Женщин звали Кейт и Сара. У обеих были дипломы по истории. Хайме и Каталина быстро освоили английский язык.

Кроме учительниц они наняли новую служанку по имени Мария Элена. Она появилась с легкой руки Дориты, когда донья Инес уже потеряла надежду ее увидеть. И дня не проходило, чтобы она не думала о ней, сожалея, что та прислуживает в другом доме, и не имея от нее никаких известий, кроме тех, что та поведала ей, когда они случайно встретились в гаванском порту.

Дорита предстала перед ней в погожий день в час сиесты, когда донья Инес отдыхала после обеда. Она увидела девушку издалека и сначала подумала, что это видение – последствие переедания и несварения желудка. Но нет, служанка, худая телом и солидная по возрасту, направлялась вместе с Марией Эленой в имение «Диана». Девушка искала работу, хотела служить хорошим хозяевам. У нее уже был опыт работы в одной испанской семье. Она умела стряпать, гладить и мыть плиточные полы, но для доньи Инес ее главным достоинством были рекомендации Дориты.

Три женщины провели несколько приятных часов, беседуя о переменах на острове, о новых порядках, об американцах, завлекающих кубинцев обещаниями модернизации. Они пили сладкий лимонад, ели пресные галеты, пока Хайме и Каталина не проснулись после дневного сна. Девочка полюбила Марию Элену, едва увидев, к неудовольствию Исабелы, которая наблюдала за ней из-за дверей с враждебным выражением лица. Такая явная симпатия тронула донью Инес: наконец-то ее дочка начала хоть кому-то выказывать признаки нежности и любви.

– Какая ты смуглая! Больше похожа на отца. А какая рослая! Почти такая же, как брат! Если ты так растешь сейчас, то… – начала говорить Дорита, не зная, как продолжить. В девочке так мало было от доньи Инес, что она предпочла умолкнуть.

– Она настоящая Вальдес, – твердо сказала сеньора. – Я всегда знала, что эту девочку послала мне моя свекровь, чтобы компенсировать страдания моего супруга. Она первая женщина, которая родилась под этой фамилией.

Исабела подумала, к сожалению, других Вальдесов Дорита все равно не знает и не может убедиться, что Каталина происходит из них.

Так обстояли дела.

Мария Элена занималась домашней работой вместо Исабелы, у той не было времени, поскольку всегда находились дела по уходу за детьми. Новая служанка была мулаткой, дочка рабов и внучка рабов.

Когда она располнела, донья Инес отметила, что у нее широкие запястья, крутые бедра, которые раскачивались при ходьбе, и колени, похожие на подушки. Лодыжки и пальцы, наоборот, были узкие и тонкие. Волосы у Марии Элены были длинные, на рассвете она расчесывала их щеткой и собирала в узел, открывавший затылок, от которого всегда исходил аромат туалетной воды, изготовленной ею самой из лепестков розы с добавлением лимонных корочек и нескольких капель спирта. Он предвосхищал ее появление и извинял ее отсутствие. Она была одета в безупречную униформу и никогда не вмешивалась в чужие разговоры. Она была такая аккуратная, что, когда птицы вили гнезда на крыше террасы, она убирала их так, что не опадал ни один лист. Она знала средства от всех болезней. От герпеса, от золотухи, предшествующей туберкулезу, и от кашля, что проходил только от чудесных снадобий Марии Элены, которые она держала в бутылочках и употребляла по нескольку капель три раза в день. Кроме всего прочего, она вкусно готовила. Жарила мясо, варила супы, тушила фасоль с бананами и делала на завтрак изумительные компоты. Заботясь об ароматах, она настолько вошла в доверие к хозяевам, что таскала у Исабелы ее специи. Так что последняя относилась к ней плохо и сердилась на нее, хотя на самом деле в ней просто кипела ревность; некогда, то