Благовест - Алиса Клима

Туманов сидел в горнице и не мог уразуметь, что происходит. Он благодушно наслаждался Валькиной едой и питьем, играл в «козла» с Кузьмичом и не мог взять в толк, что за возню затеял Красин вместо того, чтобы получать от жизни удовольствие. Он подмигнул Кузьмичу, мотнув головой в сторону кабинета Ларионова и лукаво посмеиваясь.

Через какое-то время Федосья привела Ангелину. Ларионов сухо приказал той проследовать с Биссером в комнату за кухней и «предъявить доктору свое тело».

Биссер удалился с Ангелиной в условную смотровую. Туманов попивал самогон и чувствовал себя восхитительно после борща Вальки. Он время от времени качал головой, в глубине души считая Красина психопатом и извращенцем.

Через минут десять Биссер и Ангелина вернулись в кабинет, где ожидал вердикта отрешенный и усталый Красин. При виде врача и «мнимой больной» он вскочил. Ларионов приказал Ангелине ступать в барак.

– Ну?! – воскликнул Красин. – Что скажете?

Лев Биссер поправил очки.

– Ангелина не больна сифилисом, – резюмировал Биссер. – Это я готов утверждать.

– Если окажется, что он есть, – яростно прошипел Красин, – я закопаю заживо и ее, и вас.

Ларионов понял, что пора успокаивать истерику майора.

– Не волнуйтесь! – ласково сказал он. – Я сделаю это вместо вас. Я ручаюсь за своего врача и за Ангелину тоже. Сам, бывает, пользуюсь услугами «социальных работниц», поэтому они тут у нас под контролем. Сифилиса у меня точно нет.

Красина аргумент немного угомонил.

Биссер молча наблюдал за странной сценой, искренне сочувствуя Ларионову и восхищаясь его добротой, толкавшей этого человека идти на всяческие ухищрения, риски и откровенную ложь во имя защиты тех, кто был ему дорог.

Наконец Биссера отпустили, и Ларионов подлил Красину коньяка. Тот немного выдохнул и постепенно утихомирился.

– Вы женаты? – неожиданно спросил он.

– Нет, – ответил Ларионов. – А вы?

– Нет, – промолвил Красин, попивая коньяк в углу дивана, все еще бледный и уставший от потрясения. – Надо жениться, наверное. Эти шлюхи до хорошего не доведут.

Ларионов смотрел на Красина с еле заметной усмешкой и возникшим состраданием.

– С нашей работой сложно осчастливить женщину, – вдруг произнес он. – Да и детей видеть особо не пришлось бы.

– Это верно, – сказал Красин, вдруг почувствовав в Ларионове какую-то непривычную силу, в которой не было опасности и угрозы, скорее сочувствие и даже поддержка. – Но и холостяцкая жизнь тоже порой допекает. То одна, то другая… Никто не ждет дома…

Ларионов устремил взгляд в окно. Его раздирала тоска от сознания своей собственной судьбы, в которой тоже не оказалось места для семьи. Но принятие неустроенности все чаще успокаивало эту тоску и даже с недавнего времени давало ему минуты покоя.

– Я свыкся с этим, – сказал Ларионов. – Каждый исполняет на земле свой, вверенный лишь ему долг…

Они некоторое время сидели в молчании, выдувая облака папиросного дыма и потягивая коньяк. Затем Федосья позвала их к столу, и мужчины собрались ужинать в одиночестве. Ларионов велел пригласить двух лейтенантов и Кузьмича. После ужина все разошлись спать. За окном до полуночи хлестал мокрый снег. Дико гудел шквальный ветер.

– Видела? – засмеялась Федосья еле слышно.

– Чего? – не поняла Валька.

Она разливала чай и накладывала штабелями сало на хлеб.

– Наш опять за эти дни совсем измотался и истерзался… А этот хмырь сначала с Гелькой переспал, а потом дохтура позвал. Чудные эти москвичи!

– Тише вы! – шикнула Валька. – Стелите уже тулуп и давайте спать. Я на печь пойду греться. Господь милостив. Авось завтра уехать изволят…

– Да я-то что? Как бы наш опять в запой не ушел…

– А вам-то какое дело? Вас не спросит, вестимо.

– Может, гордячка наша хоть после этого образумится да сойдется с мужиком, – вздохнула Федосья, словно никак не готовая отказаться от призвания непрошеной свахи. – Неужто ей не жаль его совсем? Диву даюсь ее характеру! И он как не в себе… Сколько же можно терпеть? Я такого во веки веков не видала, чтобы у мужика, да еще во власти, столько на бабу терпения было.

– Тут что-то нечисто, – зевнула Валька, взбираясь на печь. – Видать, даже вы не все знаете. Они оба дюже скрытные…

Федосья махнула на Вальку рукой, погасила масляную лампу и отвернулась к стене. В доме наступила тишина, разбавленная только храпом Федосьи и Туманова.

Глава 8

Вера проснулась еще до побудки. Влезла на край вагонки и посмотрела в окошко. Занимался день, и, несмотря на сумеречность, было видно, что небо за ночь расчистилось. Она помнила по прошлому году, что это были последние осенние дни – скоро подмораживать начнет не только ночью.

Ей не спалось совсем. Она все думала про Ларионова и мучилась в неведении о делах с комиссией. Ночью Клавка пытала Ангелину по поводу ее вызова к начальнику. Ангелина безучастно рассказала, что тот приказал мужу Инессы Павловны осмотреть ее на предмет половых инфекций. Женщины и тревожились, и хохотали над курьезом. Клавка давала наущения Инессе Павловне разузнать все у Левушки. «Информация – это сила», – деловито говорила она.

Вера чувствовала, что за всем этим стояли вынужденные интриги Ларионова: опять что-то шло не по плану. Она даже не могла переговорить с ним – слишком много их окружало опасностей. Но более всего женщин волновало, что стряслось днем раньше, когда Ларионов приказал Клавке и Вере идти ночевать в его доме с мужиками.

Клавка вошла в образ и пустилась рассказывать, как Ларионов отдал Туманову и Александровой свою спальню, а с ней уединился в кабинете. Женщины по большей части гоготали. Рябова расплакалась. А Вера все не могла забыть запах подушки в его комнате и отрешенно смотрела перед собой, не обращая внимания на дебош подруги.

– Врать ты горазда! – хохотала Тата. – Ирка, что, правда, что ли, Клавка с начальником ночевала, а ты со стариканом?

Женщины не унимались и фантазировали на эту тему, перекрикивая, перебивая друг друга и сгибаясь от безудержного смеха. Инесса Павловна расстроилась, поскольку поняла, что за всеми этими маневрами скрывались страдания, унижения, риски и ответственность Ларионова.

– Ира, ну не молчи! Правда, что ли? – Полька Курочкина наивно таращила глаза. – Я ничего не понимаю.

– Полина, я не знала, что вы любительница скандальных историй, – иронично заметила Мирра Евсеевна. – Решения начальства не принято обсуждать.

– Ничего странного! – бросила Ангелина. – Как раз в том году Ларионов бросил из-за Ирки Анисью. Мужику, поди, Ирка так надоела, что выбрал Клавку…

Клавка пригрозила кулаком Ангелине со своих нар.

– Завидует, – подмигнула она, и женщины завизжали.

– Да хватит вам! – не выдержала