Словенская Русь - Николай Васильевич Соколов

«Зато тут крепость будет контролировать и протоку, и основное русло, – подумалось ему. – Так что, если строить, то только здесь!»

Глава седьмая

Поздним вечером Лютше доложили о приезде гонца от шелонских сударов. Хороших новостей опекун сына Буревоя не ждал, но услышанное превзошло все самые худшие предположения: русы на трех десятках ладей появились на Шелони и быстро продвигаются в верховья реки.

После гибели Добровита сударов на Шелони возглавил Станибор, и зимой он сообщил, что к нему пришел тиун Стоян с двумя десятками воинов и вестями о сожжении Словенска и убийстве Ладомира.

Опекуну малолетнего князя тогда подумалось, что расправа над Ладомиром только усилит сопротивление мстинских сударов, ведь их ждала та же участь. Но сейчас ему пришлось с горечью признать, что он ошибся в своих расчетах.

– Позови ко мне Смоляна, – велел слуге Лютша. – И разыщи воеводу Ивара.

На тридцати ладьях плыло не меньше шести сотен воинов, и Станимиру на Шелони их было не задержать. Значит, вскоре русы могли появиться под стенами Пскова, и в одиночку им было не отбиться после потерь последних лет.

– Мы, конечно, попытаемся остановить русов, но без помощи зелонов нам не обойтись, – обрисовав сыну обстановку, подытожил Лютша. – Так что постарайся убедить кунигса Варгулиса помочь воинами.

Кривичский старшина был женат на сестре кунигса зелонов и надеялся, что тот не откажет племяннику. Правда, взамен Варгулис мог попросить земли по Двине и Полоцк, который был построен при первых словенских князьях, чтобы перекрыть пути на Днепр и Волгу.

– Если речь зайдет об уступке каких-то земель, скажи, что сейчас не до этого, – наставлял он Смоляна. – Все обсудим позже.

Вообще-то Лютша надеялся, что кунигс Варгулис не станет ничего требовать. В последнее время зелоны с трудом удерживали в повиновении даже зависимые от них племена.

Когда старший сын ушел собираться в дорогу, появился воевода Ивар, которому опекун князя приказал отправить гонцов ко всем кривичским старшинам и готовить город к обороне. К вождям чудских племен людей посылать Лютша не стал: после гибели Буревоя многие из них отказывались признавать его сына правителем.

Ополчение кривичей собиралось долго, и опекуну малолетнего князя пришлось выступить навстречу русам, не дождавшись старшин с верховий реки Великой. Кривичи шли к волоку между реками Черехой и Узой напрямую, но варяги уже успели перетащить ладьи и стояли лагерем на Черехе.

Нападение на укрепленный лагерь было чревато большими потерями, поэтому Ивар предложил устроить засаду на ближайшем перекате, когда русы будут перетаскивать через него ладьи. Идея Лютше понравилась, но разрозненные отряды кривичей после ответной атаки варягов сразу начали разбегаться.

– Берега от кривичей очищены, – доложил брату Рюрика Светослав. – Около сотни захвачено в плен, остальные удрали, как зайцы.

– Все по ладьям! Надо быть в Пскове раньше беглецов, – приказал Трувор окружавшим его сотникам.

Но кривичи бежали в разные стороны, и до появления варягов под Псковом туда успели вернуться только полтора десятка во главе с Лютшей. А на следующий день русы окружили городок уже полностью, начав готовиться к штурму его крепости.

До появления словен на реке Великой Псковское городище было столицей кривичского князя. Пришедший защитить кривичей от набегов зелонов и чуди словенский княжич Избор построил свое городище ближе к границам беспокойных соседей.

Позже сына Избора Люба, мать которого была дочерью последнего князя кривичей, местные старшины утвердили новым князем. Однако он продолжал жить в построенной отцом крепости, ставшей Изборском, а Псковом управлял назначенный им старшина или посадник.

Построенный на высоком мысу между реками Великой и Псковой городской кром[96] выглядел неприступно. Из-за крутых берегов штурм был возможен только со стороны мыса, где берег снижался, или с напольной стороны, защищенной мощной стеной с единственными воротами. Там и сосредоточились основные силы русов.

– Все же главный удар нужно наносить со стороны мыса, – настаивал Светослав. – Тем более что защитники крепости малочисленны.

– На мысу и сотни воинов будет достаточно, – возразил Трувор.

– Даже для отвлекающего удара ее не хватит. Надо переправить туда хотя бы еще полсотни человек.

– Хорошо, бери остатки словенской сотни и ночью перевези их туда. И пуганите завтра кривичей как следует!

Однако штурм псковского крома пришлось отложить: Трувор получил известие, что у выбутского переката появились лодки кривичей с верховьев Великой. И вместо штурма он ранним утром на полутора десятках ладей отплыл в сторону переката.

Замещать брата Рюрика остался Светослав, который не смог убедить побратима отправить именно его навстречу кривичам. А через пару часов великокняжеский сотник получил известие о появлении у выбутской переправы еще и зелонов. Сразу стало понятно, что Трувору с тремя сотнями варягов с ними будет не справиться.

Уводить воинов на глазах у осажденных было опасно, поэтому Светослав велел покидать лагерь мелкими группами. И когда в ближайшем лесу собралось около двух сотен воинов, он повел их берегом к перекату. Но еще до устья Черехи им неожиданно встретился конный отряд, который из-за весенней распутицы только сейчас к ним добрался из Ладоги.

– Неждан, возвращайся со своими людьми в лагерь, – приказал Светослав словенскому сотнику. – А ты, Вагуй, следуй за нами.

Возглавив конный отряд, Светослав быстро повел его на помощь Трувору. Когда сотник оказался у переката, он сразу понял, что пешком они бы опоздали. Прижатые к берегу варяги из последних сил отбивались от превосходящего числом противника, и появление конницы стало неожиданностью как для врага, так и для русов.

– Я уж думал конец, – признался окровавленный Трувор, обнимая друга. – Можно сказать, второй раз родился.

После внезапного конного удара с тыла кривичи и зелоны запаниковали и начали разбегаться. Но уйти удалось не многим, всадники атаковали врага расширенным строем, создавая видимость своей многочисленности. Но и русы многих недосчитались.

– Как теперь штурмовать псковскую крепость?! – посетовал брат Рюрика, когда подсчитали убитых и раненых.

– Можно с ней обождать, – предложил Светослав. – Через пару месяцев они сами сдадутся из-за голода.

– Не могу я стоять под Псковом так долго, – заявил озабоченный Трувор. – Взять крепость надо как можно скорее, а вот тебе придется остаться тут. Нужно выяснить, сколько на том берегу зелонов и кривичей.

Только через несколько дней от захваченных пленных удалось узнать, что зелоны, несмотря на уговоры сына Лютши Смоляна, ушли домой. Их примеру собирались последовать и кривичи, которых осталось не более двух сотен.

Светослав решил пока не уводить воинов с выбутского переката, а только доложить Трувору о полученных сведениях. Когда он отправился в Псков, там как раз начался штурм