Будь что будет - Жан-Мишель Генассия

руками в пустоте, упал навзничь в реку, взметнув гигантский фонтан, всплыл, отчаянно забил ладонями по воде и ушел в глубину. Даниэль! Даниэль! – крикнула Арлена, Мари рухнула на колени, пытаясь разглядеть его в мутной взвеси, Тома нырнул, на мгновение исчез, появился вновь, Ничего не вижу! Снова нырнул. Мари и Арлена лихорадочно осматривали поверхность воды, тянулись секунды, смертельные, бесконечные. Через полминуты Тома вынырнул, «Я его не вижу!», набрал воздуха и снова погрузился в реку. Подплыли другие лодки, люди позвали подмогу с берега. Мари и Арлена, закусив губы, схватились за руки. Сколько он продержится? Две минуты, три? Невозможно оставаться под водой так долго. Внезапно всплыл Тома, держа за шею Даниэля без сознания, медленно отбуксировал его к берегу, люди зашли в реку выше колена и потащили Даниэля вверх по откосу, какая-то женщина раздвинула толпу, наклонилась над утопленником и начала массаж сердца, обессиленный Тома упал на колени, Арлена подвела лодку к берегу, прыгнула в воду, Мари за ней. Они добрались до вершины откоса, когда Даниэль начал корчиться в судорогах и изрыгать воду.

На следующий день Арлена отправилась в Сен-Мор к Даниэлю – шесть лет она не была в этом огромном доме, скрытом за стеной, сверху вниз на нее смотрели те же высокие пышные деревья, а она осталась такой же маленькой. Ей открыла служанка в белом переднике, оставила ждать у двери, появилась Мадлен, Как же ты выросла! Совсем взрослая девушка. Она обняла и поцеловала Арлену, До чего же я рада тебя видеть! Утром я нашла незаконченное черное платье, которое шила твоя мать, я так жалела об ее уходе, как она?

– Более-менее, работает портнихой на студиях в Булони. Я пришла узнать, как Даниэль.

– Утром заходил доктор.

– И что сказал?

– Что ему пора научиться плавать.

Дом Янсенов показался Арлене еще внушительнее, чем она помнила, парк – величественнее, а внутри обстановка словно засияла, Мы только что покрасили стены, стало лучше, верно? Мадлен подошла к лестнице, положила руку на перила, подняла голову и крикнула, Даниэль, иди сюда, Арлена пришла.

На третьем этаже появился Даниэль, сбежал вниз и оказался перед Арленой, Я хотела узнать, как ты.

– Сама видишь, как будто ничего и не было.

Мадлен ушла в гостиную, закрыла дверь. Даниэль и Арлена стояли лицом к лицу, Я сижу над тригонометрией, через три недели экзамен на бакалавра, нужна хорошая оценка, чтобы поступить на подготовительный, а это не так-то просто. Постараюсь попасть в спецкласс, если получится, и подготовиться к вступительным. А ты что собираешься делать?

– У девочек нет особого выбора. Ладно, не буду мешать тебе заниматься.

Они молча пошли рядом, он украдкой на нее поглядывал, У меня к тебе есть разговор. Ты веришь в сверхъестественное? В оккультизм?

– Не верю. Все можно объяснить, даже если мы пока не знаем как.

– Согласен… Ты знаешь мадам Надию?

– Ясновидящую моей матери?

– Моя тоже к ней ходит… Так вот, с помощью магического шара и своих заумных идей она довольно четко все предсказала. В начале войны, когда отец исчез, она вопреки всякой логике убеждала маму не терять надежды: «Не надевайте траур, он вернется». Ей привиделся офицер в форме, хотя он держался в тени – мы еще не знали, что отец укрылся в Лондоне и поступил на службу в разведку. Три месяца назад она долго думала над предсказанием насчет меня, в ее видениях был тонущий корабль или грузовое судно, смертоносные волны, утопленник, и она сказала: «Его спасут, сердце остановится, но забьется снова, все закончится хорошо». Мать пожала плечами – я учился в лицее и не собирался плавать на кораблях, вот она меня и не предупредила.

– Просто невероятно.

– Это еще не все. В следующий раз ей привиделась церковь и новобрачные, которые идут под скрещенными шпагами и дождем из лепестков, она описала мою свадьбу, мол, будущую жену я знаю давным-давно и женюсь совсем скоро, а невеста – красавица в чудесном белом платье и фате. Мы жили в большом доме у моря, похожем на дом Вирелей в Динаре, вместе с детьми. Два мальчика, которые играют друг с другом. Родители убеждены, что я женюсь на Мари, и они в восторге, но я-то думаю не о Мари.

– Ты же не веришь в эту чушь. Абсурд какой-то… Знаешь что, Даниэль, мы не поженимся и не заведем детей. Я никогда не выйду за тебя.

– Почему? Я тебе не нравлюсь?

– Сам знаешь, что не в этом дело, просто сейчас нелепо строить планы. Мы на все смотрим по-разному, мы из разных слоев общества, мы не уживемся, ты консерватор, я – нет, ты мечтаешь о женушке у очага, а у меня нет призвания быть домохозяйкой, и я пока не собираюсь ни выходить замуж, ни рожать детей, для меня главное – настоящая профессия и независимость.

Даниэль подошел к Арлене, положил ей руки на бедра, их лица были всего в трех сантиметрах друг от друга. Обоим было непросто, она ни разу не целовалась с мальчиком, да и он, если не считать беглых поцелуев с Мари, был неопытен. Он привлек ее к себе, крепко прижал губы к ее рту, а затем улыбнулся ей.

* * *

Обратный отсчет пошел за неделю до экзамена на бакалавра, когда учеников отпустили повторять пройденное. Чтобы укрыться от буйных сестер, Арлена пряталась на кухне, подперев дверь стулом, перечитывала записи, вспоминала каждый урок, словно он был вчера, повторяла упражнения за год, которые учитель раздавал им вместе с исправлениями, но они ей казались слишком легкими. Не скрывается ли за этим неприятный сюрприз? В последний день занятий пришел директор, чтобы подбодрить класс: обычно экзамен сдают меньше пяти процентов учеников, но им не о чем волноваться, потому что их хорошо подготовили.

В субботу осталось двое суток до судного дня. Арлена боялась только философии, она не очень понимала все эти многословные рассуждения, не видела смысла в бесконечных спорах, эти интеллектуальные выверты были слишком абстрактны и оторваны от реальности, принцип рассуждения «тезис – антитезис – синтез» ее раздражал, потому что умозаключение должно быть окончательным – ты либо прав, либо нет, поэтому она учила конспекты наизусть, чтобы получить хотя бы минимальный балл, и сейчас в третий раз повторяла, Кант стремится отвратить человека от его природы, облагородить человеческий разум, избавить человека от присущего ему эгоизма и личных интересов, чтобы он получил способность мыслить непредвзято… – когда в дверь кухни забарабанили, Оставь меня в покое, я работаю!