Верхом на ветре - Лючия Сен-Клер Робсон

— Нет причины оставаться на одном месте.

— Мне нравилось там, где мы остановились в прошлый раз. Я хотела бы оставаться там подольше. Там было красиво.

— Надуа, но и в следующем месте тоже будет красиво. Пахаюка всегда выбирает красивые места. Их здесь много, и мы можем полюбоваться каждым из них, а позже вернуться и любоваться ими снова. Да и животные не остаются на одном месте, особенно если на них охотятся. Приходится переезжать, когда они уходят. К тому же, если бы ты хоть раз с приходом весны почуяла запах большого зимнего лагеря, ты бы не стала спрашивать, зачем мы переезжаем. Такое множество людей и животных оставляет целые горы нечистот. И врагам будет легче найти нас, если мы будем оставаться на одном месте.

Была и другая, невысказанная причина, почему Синтия хотела задержаться на старом месте. Она все еще лелеяла слабую надежду, что семья сумеет найти ее и освободить или выкупить. Но теперь она хотела этого скорее из чувства долга, чем из желания покинуть приемную семью.

Она подумала о брате Джоне — где он?

— А мы встретим когда-нибудь другие племена Народа? — Неужели она осмелится упомянуть о Джоне? — Я хотела бы повидаться с братом.

— Твой брат в племени Старого Филина. Мы с ними увидимся. Мы будем вместе зимовать.

Зимовать? Но ведь еще только июнь. Интересно, как поладят между собой Джон и Поток? Они во многом похожи. Может быть, эти двое и она с Именем Звезды могли бы убежать вместе. Она попыталась представить себе, какой прием ожидает их в форте Паркер. Потом отбросила эту мысль и начала потихоньку клевать носом, засыпая верхом на муле. Позади каравана, в самом конце вереницы всадников, ехал Бизонья Моча, отмечая камнями их путь.

Синтия сидела в тени тополя и выстругивала изогнутую клюшку для шинни, очень похожую на ту, которой она пыталась отмахиваться от Разбирающей Дом, Имени Звезды и Знахарки в то первое утро в их типи. Теперь она знала, что это такое, и делала клюшку для себя. Она срезала длинные завитки стружки и полировала дерево, время от времени разглядывая, не нужно ли подправить ее еще где-нибудь. Рядом с обиженным видом сидела Имя Звезды — ей не позволяли играть в шинни с девочками и женщинами постарше. Но долго дуться было не в ее характере.

— Ищущая Добра, осторожно! — Она вскочила и принялась размахивать руками.

Но Ищущая Добра уже сделала шаг в сторону, уклоняясь от удара, который мог бы ее искалечить, если бы пришелся по коленям. Большинство обитателей лагеря выстроились по краям поля длиной ярдов в сто. Они подбадривали любимые команды и охотно делали ставки. Стоял оглушительный шум — два десятка игроков кричали друг на друга, размахивая клюшками в лучах солнца.

Каждая из команд пыталась перебросить приплюснутый мяч из оленьей кожи поближе к воротам соперника. Набитый волосом мяч цвета окружающей пыли был размером с небольшое ядро. Синтия не могла усидеть на месте и кричала, стоя вместе с Именем Звезды.

— Посмотри на Разбирающую Дом! Беги, пиа, беги! Бей! — Она прикрыла глаза руками. — Не могу на это смотреть, Имя Звезды. Там точно кого-нибудь убьют.

— Еще никого из нашего племени не убили во время игры в шинни, — буднично отметила Имя Звезды, не отрывая взгляда от происходящего. — Но в прошлом году одна женщина погибла. Наша команда тогда играла против племени Старого Филина. Я сама видела.

— Погляди, как бегает Разбирающая Дом, Имя Звезды! Никогда не думала, что она умеет так быстро бегать.

— Она хороша. Но моя мама лучше.

Вообще-то, обе женщины были почти равны, но стоило Черной Птице выйти на поле, как от ее обычной застенчивости не осталось и следа. Она бегала, кричала и, казалось, была готова убить любого, кто окажется между ней и этим куском оленьей кожи. Позади девочек, отчаянно пытаясь выкусать кишащих блох и тяжело дыша в скудной тени, сидела новая шелудивая подружка Синтии. Собака учуяла добрую душу и теперь не отходила от девочки ни на шаг.

— Как мы ее назовем? — Синтия знала, что имя имеет большое значение, но не была уверена, что это распространяется и на собак.

— Не знаю. Почему бы не назвать ее просто Собакой? — Похоже, Имя Звезды не считала это решение таким уж важным.

— Собакой?

— Конечно. Так каждый будет знать, как ее зовут, даже если ему этого не говорить. А когда придумаем имя получше, тогда и назовем ее по-другому.

Что ж, пусть будет Собака.

Разбирающая Дом оказалась права: Пахаюка нашел для лагеря еще одно прекрасное место. Семь десятков типи его племени рассыпались по гостеприимной тополиной роще вдоль чистого глубокого ручья. Он бежал по долине шириной мили в полторы, среди высоких зубцов холмов, возвышавшихся по обе стороны. Неутоптанная трава доходила до пояса, и довольные лошади паслись, выбирая самые сочные листья. Игровое поле занимало значительную часть ровного дна долины, которое не было занято лагерем и пастбищем.

На мгновение Синтия отвлеклась от происходящего и заметила какое-то движение в дальнем конце долины. Неужели рейнджеры? Сердце отчаянно заколотилось. Наконец-то за ней пришли! Что делать? Закричать? Пробраться к ним, чтобы попросить не нападать на ее друзей? Она попятилась в сторону от Имени Звезды, вглядываясь в дрожащий воздух и пытаясь разглядеть происходящее. Четыре лошади свернули на извилистую тропу и медленно пошли по дну долины. Когда они подошли ближе, девочка узнала гордого вороного коня с трепещущим длинным хвостом.

— Имя Звезды, набоне, гляди! — Голос Синтии перекрыл шум игры.

Игра тут же прекратилась и превратилась в забег — участники побросали клюшки и бросились навстречу всадникам.

Первым с уверенным и важным видом спокойно ехал Орел. За ним шли вьючные лошади с наскоро сделанной волокушей и носилками. На носилках лежала Знахарка. Взгляд ее был пуст, а лицо словно натерто золой от утреннего костра. Замыкал процессию Странник. Пахаюка пустился галопом им навстречу на своем огромном гнедом, некогда бывшем гордостью мексиканского ранчеро. Подскакав к Страннику, не слезая с лошади, он сграбастал его своими медвежьими лапами.

Странник, задыхаясь, рассмеялся:

— Ара, дядюшка, довольно благодарности! Ты же меня убьешь!

— Странник, сынок! Мы так боялись, что вы с моей сестрой погибли!

— Я же сказал, что привезу ее. Не стоило так беспокоиться.

Знахарку затрясло — начался новый приступ лихорадки.

Малярия ослабила ее, и женщина оказалась беспомощной, когда начался потоп. Страннику удалось спасти только самое ценное. У его седла