Владек Шейбал - Лейла Элораби Салем

близких, с тяжелыми чемоданами спешили на свой поезд. Обычная жизнь человека - но не для него. Комок рыданий туго сдавил горло, сердце учащенно забилось. Что делать теперь, когда все решено? Для чего понадобился побег из Альтварпа, для чего он бежал в Берлин, зачем он здесь? Молодой человек колебался, ненавидя себя за необдуманные действия и глупую хитрость: вот и наказан теперь. Он поднял глаза, посмотрел в толпу и вдруг какое-то радостное волнение охватило его целиком - там, среди людей, он заметил высокий силуэт дяди Теодоровича в черной сутане: то ли предсмертное видение, то ли самовнушение? Влад протер глаза, не веря самому себе, но призрачный силуэт не исчез, как магнитом притягивал его. Будто в трансе, Владислав встал и направился к дяди, боясь потерять его среди толпы. Ему удалось миновать немецких охранников. Одного из них молодой человек задел плечом, на автомате сказал по-немецки без акцента:

Прошу прощения.

Ничего, проходите, - охранник мельком взглянул на человека в пальто и шляпе, ему даже не пришло в голову, что это приговоренный пленник.

А Влад, не отрывая взгляда от призрака, двигался средь людей, затерялся в толпе. Архиепископ не оборачивался, просто плыл к выходу, указывая верный путь крестнику. И, никем незамеченный, Владислав вышел с вокзала и пошел по вечерним улицам Кракова к родной тете Лайлы. Он подошел к переулку, свернул налево, прошел еще несколько минут и, наконец, достиг улицы Шуски, где располагался дом тети. Влад поднялся на второй этаж и позвонил в дверь квартиры двадцать пять. С той стороны раздались шаркающие шаги, каждая секунда казалась часом. Вот скрипнул замок, дверная ручка повернулась и в распахнутой двери показался Станислав - живой, однако высохший и сгорбленный.

Папа, - только и мог что молвить Владислав, не обращая внимания на катившиеся по его щекам слезы.

Сынок, Влад, ты вернулся домой, - отец, на полголовы ниже сына, притянул его к себе, обнял за плечи.

Как долго ждал сего часа молодой человек, сколько времени провел он в мечтах, что когда-нибудь прижмется к родительской груди, выплачется на ней пережитыми бедами. В бессилии, опираясь на плечо Станислава, Влад прошел с ним в гостиную, рухнул на мягкую софу, чувствуя, как напряженные натруженные мышцы его расслабляются, как к горлу подкатывает голод и жажда при виде графина с водой. Станислав налил в стакан воду, подал сыну, тот залпом выпил все до дна, попросил еще. После третьей кружки Владислав почувствовал себя много лучше, пересиливая усталость, спросил:

Папа, а где матушка? - и застыл в немом ожидании, боясь услышать весть о смерти.

Бронислава каждый день ходит в церковь, молясь за тебя и Казимежа, за сохранение ваших жизней. Скоро Рождество и твое возвращение - это самый лучший подарок для нас.

Женщина изо дня в день, в дождь и снег, мороз и солнце ходила в церковь, оставшуюся чудом в сохранности после бомбардировок. Там у алтаря, преклонив колено, она молила Богородицу о спасении сыновей, в особенности Владислава - любимого. После его исчезновения она места себе не находила, днями и ночами сидела у окна, вглядываясь в каждого прохожего - не сын ли это? Из-за долгих переживаний, недосыпа, слез Бронислава похудела, щеки ее ввалились. Неужели младший сын погиб? Тогда и ей не стоит жить на этом свете. В бездонном горе своем материнском женщина и сказала утешение в молитве. И, всякий раз, глядя на Мадонну с младенцем на руках, вторила:

Пресвятая Дева, Ты одна моя заступница. Прошу, верни мне сыновей, не отнимай их у меня, ведь Тебе ведано, что такое для меня потерять их. У Тебя на руках Сын-младенец, а у меня двое и те пропали. Скоро Рождество, сотвори чудо. Пусть подарком станет возвращение сыновей моих.

С замиранием сердца шла Бронислава домой, томимая необъяснимым предчувствием. Вот дом ее сестры, скоро она войдет в квартиру. Открыв дверь, женщина остановилась резко в коридоре, комок рыданий подступил к ее горлу от чувства радости, долгого ожидания и благодарности Ей. Он здесь, он вернулся домой! Секунду и вот Бронислава кинулась к Владиславу, всем своим материнском теплом обняла его, прижала к груди, целовала, причитая сквозь слезы:

Сыночек мой любимый. Маленький мой, родной. Как долго я ждала тебя, каждый день молила Пресвятую Деву Марию вернуть тебя ко мне. И Она услышала мои молитвы, исполнила мою единственную мечту - вновь увидеть тебя.

Мама, моя мама, - молодой человек прижимался к ней, ощущая тепло ее рук, ее глаз, ее голоса.

Так приятно было вновь стать маленьким, беззаботным, всеми любимым. Владислав целовал материнские руки, усадил ее подле себя и долго рассказывал о своем плене, побеге и желании как можно скорее увидеть родной дом. Мать и сын плакали в объятиях друг друга, что смогли снова стать одной семьей.

Бронислава накормила Влада, дала ему чистую одежду, сказав:

Тебе нельзя больше оставаться здесь. Тебя как беглеца будут искать и непременно придут сюда. Я не выдержу, если немцы отнимут тебя у меня.

Куда мне идти, мама? Кроме вас у меня нет никого, - молвил Владислав, чувствуя, как у него подкашиваются ноги.

Мы спрячем тебя у нашей знакомой по институту профессора Ханки, что живет этажом выше. Бронислава, - Станислав обратился к супруге, - помоги Владу добраться до третьего этажа и приготовь ему поесть, ты видишь, что у него нет сил.

Отец и мать устроили его на время у Ханки - одинокой художницы, которая была только рада нежданному гостю.

Добро пожаловать, Владислав, - встретила его с распростертыми объятиями добрая женщина, - у меня большая квартира, так что располагайся, не стесняйся. Сейчас я приготовлю тебе горячую ванну.

Владислав не верил своим глазам: его вновь окружала привычная домашняя обстановка, теплый уют, чистота. Он ощущал сладкий запах душистого мыла, пенистого шампуня. Его измученное тело было расслабленным. Он то с головой окунался в воду, то тер себя мочалкой. Недавно пережитый плен, унижения, издевательства - все то казалось страшным сном, темной дорогой, по которой он бродил долгое время, но только теперь вышел к свету.

Когда вода немного остыла, Влад почувствовал, как ему стало холодно. С чего бы это? В квартире тети Ханки горел огонь в камине, все окна были наглухо закрыты. И когда ему пришлось вылезать из ванны, голова его кружилась, все предметы плыли перед глазами. Кое-как одевшись, молодой человек вышел в коридор, руками опираясь о стены. Ханка бросилась к нему и уже потерявшего сознание уложила в постель,