Владек Шейбал - Лейла Элораби Салем

Армянин.

Вы должны понимать, господин Шейбал, я не собираюсь каким-либо образом задевать или принижать ваше происхождение, но зрители, что будут ходить на ваши спектакли, должны слышать четкую речь своего языка.

Молодой человек не обиделся. Да и на что было обижаться, на правду? Ради театрального университета, ради работы актером он готов на все,что требовалось, на любые усилия. Водя его непоколебимое старание, начитанность, прилежное воспитание и необычную яркую красоту Востока, преподаватели хвалили Владислава, ставя его в пример остальным и через полгода его фотография висела на доске почета лучших студентов.

Были в жизни Влада и другие обстоятельства. После его бегства с вокзала, где он оставил Джанну и Янину, даже не попрощавшись с ними, образ белокурой красавицы все не выходил у него из головы. Мучаясь по ночам от бессонницы, томимый неясным волнением, Владислав садился на письменный стол и под светом ночной лампы принимался писать письма любимой, в котором раскрывал все те чувства, что до сих пор жили в его сердце, окрыляя ярким пламенем. В конце ставя подпись "твой Влад", молодой человек замирал, тяжело дышал; он вдруг осознавал, что не мог посылать письма в никуда, он не знал, где сейчас Янина, что с ней и жива ли она вообще. Тогда Влад оставлял ручку в сторону, чувствуя, как тугой комок рыданий сдавливает горло, и он не сдерживал слез. Плача в ночи, окутанный лунным светом, молодой человек сожалел о том своем поступке - бежал как трус, оставив позади любимую, за что и наказан ныне.

Ранней весной, возвращаясь с учебы после обеда (практики и дополнительных занятий не было), Владислав как обычно заглянул в почтовый ящик - он всегда заглядывал туда по привычке, ожидая чего-то, а чего, того не ведал. И вот сегодня Влад достал из ящика выписываемые Станиславом газеты и заметил среди плотной бумаги белый конверт. Молодой человек озадачено взял его в руки, осмотрел: на обороте были написаны его имя и имя Янины. Янина? Как нашла его дом, его адрес, его самого? Сердце гулко забилось у него в груди, тело бросило то в жар, то в холод. Она, любимая его, вновь рядом, она жива! Прижав письмо к груди, молодой человек, не видя ничего перед собой, птицей взлетел на третий этаж, трясущимися руками ключом открыл дверь. В коридоре его прихода поджидала Бронислава. Всплеснув полными руками, женщина обняла сына, поцеловала в щеку и сказала:

С возвращением, мой мальчик, проходи скорее, гости уже здесь, стол накрыт.

Владислав снял верхнюю одежду, обувь и прошел в гостиную. Гостиная была украшена воздушными шарами, длинный стол ломился от яств, а ему навстречу встали все родственники и знакомые, с улыбками на устах крикнули:

С днем рождения, с днем рождения! - и захлопали в ладоши.

Вереницей подходили к нему, целовали, обнимали. Владислав каждому улыбался, благодарил за поздравление. Последним подошел дядя Адам - уже седовласый статный брюнет с большими карими глазами на смуглом восточном лице. В отличии от своего старшего брата Станислава Адам обладал мягким характером и веселым нравом. Влад горячо любил дядю, иной раз в тайне сердца сокрушаясь, что не он его отец. Обняв племянника, Адам прошептал ему на ухо:

Я так рад, что ты вернулся целым и невредимым. Если Станислав станет совсем несносным, то знай, что мои двери всегда открыты для тебя. Я буду поддерживать и помогать тебе, чем могу.

Спасибо, дядюшка, - искренне молвил Влад, ощущая близость с ним куда более родственную, нежели с собственным отцом.

На середину выступили Бронислава и Станислав, держа в руках маленькую коробочку с голубой лентой. Скосив на жену взгляд, мужчина вновь посмотрел на сына и торжественно произнес:

Влад, сегодня у тебя праздник - тебе исполняется двадцать два года, и мы, всеми посовещавшись, решили сделать тебе общий подарок, - он протянул ему маленькую коробочку, добавил, - мы дарим тебе автомобиль.

Поздравляем! - хором прокричали все остальные.

Бронислава усадила сына на почетное место, подала ему в красивой тарелке кусочек торта, который сама испекла. Владислав держал в одной руке ключи от машины, а в другой письмо от Янины, не зная, куда их деть - оба подарка были дороги его сердцу. Мать одна приметила смущение именинника, тихо сказала ему:

Давай, сынок, я положу все на полку.

Молодой человек с неохотой отдал ей конверт, увидел, как расширились глаза Брониславы от удивления, когда она мельком прочитала, от кого это письмо. Бронислава ничего не сказала супругу, боясь вновь возродить в его душе неприязнь к младшему сыну, которого он, сам того не ведая, боялся за упертый, сильный характер.

Владислав оглядывал гостей, выдавливал через силу подобие улыбки, хотя в душе его все вертелось-кружилось от смешанных непонятных чувств. Среди присутствующих были и давнишние друзья их семьи - чета Анджея и Альжбеты Давидовичей с их восемнадцатилетней дочерью Гаянэ. Давидовичи тоже были армянами - богатыми, дворянского рода, предки которых находились в тесных отношениях с семьей Жозефа Теодоровича, вот почему Анджей Давидович решил воссоздать дружбу с Шейбалами. Гаянэ то и дело посматривала в сторону Влада, щеки девушки то покрывались румянцем от смущения, то бледнели при мысли, что молодой красавец оставался к ней равнодушен. А самого Владислава раздражала, злила некрасивая на его вкус девушка, все в ней ему не нравилось: и ее карие глаза, и черные волосы, и невысокий рост. Куда краше сердцу его приходилась полька Янина, наделенная нежной славянской красотой, хотя сама Гаянэ была недурна собой. Во время танцев девушка сама, подавляя жгучее смущение, подошла первой к Владу, тем самым уронив свое достоинство в глазах армян, пригласила его потанцевать с ней, на что он ответил:

Извини, Гаянэ, я не танцую, -и ни на кого не поглядев, ушел к себе, оставив позади себя растерянную девушку, которая едва сдерживала слезы от обиды.

Никто кроме Станислава не заметил уход Владислава, но зато для Казимежа появилась возможность взять первенство в свои руки, заняв место брата. Он галантным жестом пригласил Гаянэ на танец. Оскорбленная девушка, все еще злясь на Владислава, согласилась скрепя сердцем, хотя сам Казимеж вызывал у нее чувство раздражения, в глубине души она ненавидела его, сопоставляя всякий раз с его младшим красивым братом. Не только она, но и остальные говорили на непохожесть братьев. Казимеж взял неприметную внешность матери и угрюмый характер отца, Владиславу же досталась красота Станислава и вся