Уцелевшая. Она не пала духом, когда война забрала всё - Адива Гефен

нацистов. Мы боялись, что, желая этого, мы предотвратим это. Мы выживали, продолжая заниматься повседневными делами, живя настоящим, не думая о том, что принесет будущее. Мы выжили, но не знали, ради чего».

Теперь Йорек был их связным по всем вопросам. Слухи о тяжелых боях и освобожденных от оккупации населенных пунктах вселяли в обессилевших людей надежду. Даже Шурка с Иреной всегда с нетерпением ждали возвращения Йорека.

– Наш радист, – называли они его в шутку.

Авраам тоже время от времени приносил им добрые вести.

Однажды он даже принес им газету, в которой была лучшая новость, которую они читали в своей жизни.

На Восточном фронте немецкая армия была сильно ослаблена в результате тяжелых потерь и начала медленное отступление к Днепру, одновременно пытаясь сдерживать наступление. Советские войска продвигались в промышленный район Донбасса, и к концу сентября 1943 года их войска закрепились почти по всей длине берегов Днепра. Третий рейх начинал рушиться.

В начале октября листья на деревьях снова стали красными и пурпурными, а затем, как и каждую предыдущую осень, начали опадать. На земле образовывались кучи листьев, и Ирена с радостью прыгала в них. Дни становились короче, а ночи холоднее. Они чувствовали, что снова приближается польская зима.

В начале октября листья на деревьях стали темно-красными и пурпурными, а затем, как это было каждую осень, начали опадать. Кучи листьев покрывали землю, и Ирена с удовольствием прыгала на кучи листьев. Дни становились короче, а ночи холоднее, чувствовали, что польская зима снова приближается.

Скоро температура упадет и снег покроет лес. Авраам и Шурка понимали, что шансы выжить в их нынешнем физическом состоянии невелики.

«Я не переживу еще одну зиму», – думала Шурка и грустно смотрела на Ирену, которая радовалась каждому найденному золотому листочку. Зимой было труднее найти еду и лекарства. Суровая погода была жестоким врагом – не менее жестоким, чем немцы.

А лагерь продолжал редеть.

Кто-то так же, как и они, нашли убежище в крестьянских домах, когда наступила зима. Кто-то бежал на восток к русской армии или партизанам. Многие умерли от холода, болезней и голода. Каждый день в лагере появлялись новые могилы.

Они слышали, что война вот-вот закончится, что немцы отступают. Русские ведут наступательные бои. Гитлер проигрывает. Свобода близка, но когда?

Конца войны обитатели лесов еще не чувствовали. Авраам и Шурка решили, что им нужно подготовиться к зиме и снова найти приют в доме какого-нибудь польского крестьянина. У них еще оставалось немного драгоценностей и столового серебра, которые Авраам так предусмотрительно спрятал.

Ближе к концу ноября Авраам снова отправился на поиски убежища и прибыл в дом семьи Виленских, на краю деревни Новый Ожехув. Дети Славы и Ежиги давно выросли и разъехались, и они остались одни на своей маленькой ферме. Глаза Славы заблестели, когда он услышал, сколько Авраам готов заплатить за укрытие. Его жена хотела торговаться.

– И девочку тоже? Нет, это невозможно, никаких детей! – Она замолчала и подождала, пока накинут цену.

– Девочка знает, что значит прятаться, – сказал хозяевам Авраам. – Хорошо. Я добавлю серебряные подсвечники. Они старинные и, безусловно, стоят немало.

– Маловато, – упиралась полька. – Ты же знаешь, что мы рискуем жизнью, что немцы убьют нас обоих, если поймают. Я не хочу, чтобы ребенок был в нашем доме.

– Тебе не о чем беспокоиться. Моя жена и дочь привыкли жить в укрытии. Ты их не услышишь – это не в первый раз. И только для леди Ежиги – рубиновое кольцо, которое как раз подойдет ей по размеру.

Женщина колебалась. Зачем же теперь сдаваться? Может, ей удастся выжать из него что-то еще.

– Не знаю. Евреи как-то особенно пахнут, и если, не дай Бог, немецкие собаки учуют этот запах…

– Хватит, женщина! – даже Слава уже потерял терпение. – Здесь я решаю. Ладно, подкинь еще несколько золотых монет, и девчушка пусть проходит с вами.

– Я готов подбросить еще немного, тогда вам придется позаботиться еще и о еде для нас, – сказал Авраам.

Он увидел блеск в их глазах и понял, что они не откажутся. Ежига держала мужа за руку и толкала его всякий раз, словно пытаясь удержать от слишком легкой сдачи.

– Подожди, может, там еще и серьги есть.

– Да нет у них больше ничего! – с отвращением оттолкнул ее муж.

– А ну прогони их! – вдруг закричала она.

– Послушайте, – обратился к ним Авраам, – ходят слухи, что немцы понесли серьезные потери и терпят поражение на Восточном фронте. Когда придет время, вам зачтется, что вы спрятали евреев у себя дома.

– А пока немцы еще тут, поляки ищут евреев и выдают их за водку.

– Поляки не все такие глупые. Они прекрасно знают, что конец близок и что все, кто сотрудничал с немцами, будут наказаны.

Слава и Ежига знали, что Авраам говорит правду. Хорошо зная новости с фронта, доносчики и предатели начали беспокоиться о своей собственной шкуре.

Они скрепили сделку рукопожатием, в том числе договорившись о еде, а в обмен на обручальное кольцо Шурки Слава даже согласился встретить их с полдороги и отвезти на ферму в своей повозке. Шурка с Иреной с трудом бы дошли по ухабистой дороге. Они назначили дату, первое декабря, и отметили место встречи на карте. Теперь Авраам мог спокойно вернуться в семейный бункер, чтобы сказать Шурке, что еще одну холодную зиму они проведут в теплом безопасном убежище.

Их новое укрытие было идеальным.

Деревня Новый Ожехув находилась вдали от главной дороги и других поселений. Никто, кто не знал этой деревни, никогда бы не нашел ее. Деревню окружали топкие болота, поэтому немцы не часто наведывались туда.

Семья Авраама прибыла на условленное место встречи рано утром.

Слава помог им забраться в повозку и накрыл охапками сена. Они остановились около дома, чтобы оставить повозку, как будто случайно, под большим амбаром, стоявшим на деревянных сваях, которые уходили в дом. Все было так, как они и договаривались. Они подождали несколько минут, вышли из повозки, затем поднялись по деревянной лестнице в просторный амбар. Там уже были приготовлены одеяла и кувшин с водой, спрятанные в углу за кучами сена в задней части строения. Распорядок в новом укрытии был привычным. Они спали в обнимку, чтобы сохранить тепло своего тела, и молчали в дневные часы. Они пытались научиться распознавать по голосам жителей деревни и местных детей, которые часто играли прямо под амбаром.

Пока они прятались в Новом Ожехуве, Шурка начала учить Ирену читать и писать. Девочке было уже шесть лет, и Шурка, которая продолжала надеяться,