Уцелевшая. Она не пала духом, когда война забрала всё - Адива Гефен

что война скоро закончится, пыталась смотреть вперед, в будущее. Авраам видел прекрасный знак в том, что его жена мечтает, как их дочь при первой возможности пойдет учиться в класс с детьми ее возраста. Они учились письму на деревянном полу амбара, составляя буквы из зерен пшеницы.

А еще у Ирены появился новый друг – курица с коричневыми и желтыми перьями. Никто не знал, как она попала в амбар, но однажды утром Шурка проснулась в тревоге. Кто-то клевал ее руку. Она вскочила и увидела пятнистую курицу, которая была не меньше удивлена неожиданным соседством. Они переглянулись, оценивая и принимая новую ситуацию. Вскоре проснулась Ирена.

Она подошла поближе к нежданной гостье и, не колеблясь, обняла ее. Курице, похоже, это понравилось.

– Она пришла ко мне, – объяснила Ирена родителям.

– Может, она думает, что ты ее мать, – смеялась Шурка.

Так между ними и существом, нашедшим их укрытие, зародилась любовь. Курица будила их с рассветом и куда-то исчезала ночью – поэтому ей дали имя «Чорт» (дух, демон). Авраам смеялся и говорил, что, может быть, она их ангел-хранитель. Теперь у Ирены было чем заняться все утро. Она гладила ее перышки, разговаривала с ней и рассказывала ей обо всем, что с ними произошло.

Однажды Чорт исчезла. Ирена и Шурка искали ее в амбаре, тихонько звали ее, просили вернуться, готовили для нее зерна пшеницы и воду. Через некоторое время Шурка жестом показала Ирене следовать за ней, приложив палец к губам, чтобы она не нарушала тишины. Там, под деревянным столом, сидела их Чорт на двух яйцах.

– Хороший знак – весна приближается, – весело сказал Авраам. – Может быть, скоро и мы сможем вернуться в лес.

23

Авраам и Шурка знали, что в Новом Ожехуве скрываются и другие еврейские семьи.

Это была тайна, о которой им было запрещено говорить, даже в присутствии Славы и его жены. Вскоре они узнали, что одна из знакомых Шурки, Девора Била, тоже скрывалась неподалеку от них с самого начала немецкой оккупации.

«Вы должны понимать, тогда речь шла о выживании, – глаза Шурки становились очень печальными, когда она позже рассказывала свою историю. – Укрытия у всех были разными, каждый пытался найти свой собственный спасательный круг. Были те, кто прятался в покрытых плесенью подвалах, кто-то был заперт в тесных камерах, и только ночью люди могли выйти на час, чтобы размять ноги или справить нужду. Были те, кто прятал детей в больших духовках или шкафах, в канализации или в мешках с овощами. Использовалось любое возможное место, где можно было спрятать ребенка, и, конечно, оно хорошо оплачивалось. Многих детей прятали в монастырях, хотя мы знали, что священники попытаются обратить их в христианство. Большое количество этих детей вернулись в свои семьи после войны, некоторые из них уже не помнили собственных еврейских корней».

Амбар был относительно комфортным. В ночные часы Авраам быстро спускался по лестнице и встречался с другими евреями.

Они передавали друг другу новости или планировали, куда идти за едой. Так они поддерживали связь с другими людьми из леса, и так Авраам узнал, что русские передали оружие партизанским отрядам. От них он услышал о частых нападениях на немецкие конвои и об ущербе, нанесенном их каналам снабжения. Несмотря на пугающие слухи, настроение было оптимистичное. Гестаповцы прекратили преследовать местное население, и их присутствие едва ощущалось, однако другие опасности никуда не делись.

– Мы должны остерегаться самих поляков, – предупреждал Авраам своих друзей. – Нужно быть начеку. Потеря бдительности в таких ситуациях подобна катастрофе.

Несмотря на хорошие новости, поступающие по разным каналам, и на общее ощущение приближения конца войны, ситуация в деревне была тяжелой. Долгие годы войны истощили хозяйства. Скот был давно забит немцами или подох от голода. Фрукты были сняты с деревьев еще до того, как созрели, а долгие зимние месяцы полностью опустошили погреба крестьян. Даже рыбалка в озере практически ничего не приносила. Было ощущение катастрофической гибели всего мира.

Голод стал частью жизни людей.

Время от времени Слава приносил им полбуханки хлеба и немного чая.

– У нас у самих ничего нет, – сказал он Аврааму, когда тот спустился посмотреть, нельзя ли раздобыть немного фруктов или овощей. – Посмотри, у нас нет даже кусочка морковки, чтобы сварить себе суп. – А потом добавил лукавым тоном: – Вообще-то евреи – мастера добывать еду. Может, тебе тоже стоит пойти попробовать раздобыть что-нибудь и для нас…

Поэтому Авраам был вынужден покидать укрытие, чтобы снабжать продовольствием свою маленькую семью и остальных. Его двумя помощниками были братья из деревни, Моше Улиц и Нахум Долик, которые часть своего времени проводили в лесу.

Авраам был давно знаком с ними: в прошлом они работали вместе, поэтому могли положиться друг на друга. Они решили присмотреться к другим евреям, которые прятались в деревне.

Поскольку у крестьян, проживающих у болот, на самом деле ничего не было, Авраам и его помощники начали устраивать ночные набеги на дорогах в более отдаленных деревнях. Они доили деревенских коз и уносили мешки с картофелем и фруктами, иногда им удавалось добыть колбасу или варенье из шкафов, которые оказывались незапертыми.

– Вы подвергаете себя опасности, – предупреждал их Слава. – Немцам, может быть, уже не до вас, но не забывайте – они не единственная угроза. В деревнях есть люди из Армии Крайовой, а это известные ненавистники евреев, которые не колеблясь расстреляют вас.

– Да знаем мы их, – ответил Авраам. – К счастью, они боятся нас больше, чем мы их.

– Лишь бы они не узнали, что я тебе помог, – выразил свою обеспокоенность Слава. – Они не задумываясь расстреляют и тех, кто укрывает евреев.

– Не волнуйся, – заверил его Авраам. – Твой секрет с нами навеки. Мы никогда тебя не предадим.

В конце апреля Ирена заболела. У нее быстро поднялась температура, и она едва могла дышать. Авраам спустился в дом и вернулся с миской холодной воды и полотенцами. Всю ночь они пытались сбить ей температуру, но девочка становилась все слабее и слабее.

– Возьми, – сказала Шурка и отдала Аврааму большой сверток. – Попроси их вызвать врача.

– Нет, не надо.

– Жизнь стоит дороже.

Авраам точно знал, что дала ему Шурка. С тех пор, как два с половиной года назад они покинули свой дом, она носила это с собой. Это была ее швейная машинка. Все эти долгие месяцы она отказывалась отдавать ее, утверждая, что после того, как все закончится,