Крах дипломатического «Согласия» - Александр Владимирович Быков

– От меня ничего не зависит, – вздохнула Лиза.

– Это вам так кажется, – возражал подпоручик, – женское образование это даже не будущее – уже настоящее. Смотрите, лучшие умы уже давно работают в женских учебных заведениях. Мой кумир, историк Сергей Федорович Платонов, например, до недавнего времени руководил женским педагогическим институтом. Его выпускницы разъехались по всей России, они учительствуют, неся в народ плоды просвещения.

– Кому теперь это нужно? – вздохнула Лиза.

– Народу нужно. Я, когда был на фронте, насмотрелся, что значит неграмотность. Такого солдата уговорить на любую каверзу – раз-два, но если служивый читает книги или хотя бы газеты, он может сравнить, где что пишут, и получить свое мнение. Думаешь, кто эти страшные анархисты, которых все боятся? Неучи, неграмотный темный элемент, который легко запутать и направить в нужную сторону. С образованным человеком так не получится. Я бы хотел, чтобы ты стала учительницей музыки и давала детям уроки прекрасного. Я бы тоже нашел себе работу по душе, стал бы архивариусом.

В порыве мечтаний Смыслов перешел с девушкой на «ты».

– Вы говорите так, как будто собираетесь быть со мной всегда, а между тем, я вам пока никаких обещаний не давала.

– Разве? – подпоручик растерялся и лихой напор как-то иссяк, – я… я думал, что уже сказал вам все главное.

– А вот и нет, – Лиза заливисто засмеялась, – вы должны встать передо мной на колено и предложить свою руку и сердце, как рыцарь в романе. Вы читали «Айвенго»?

– Разумеется.

– Помните, что любовь надо завоевывать на турнирах, совершая ради прекрасной дамы подвиги.

– Какой подвиг вы хотите? – потерял от волнения голову Смыслов.

– Я подумаю, – кокетливо произнесла дочь генерала и легкой бабочкой выпорхнула из комнаты подпоручика.

Смыслов остался один. Он был в отчаянии, считал, что Лиза не ответила ему на признание, он ей безразличен и вообще шансы у него приобрести расположение дочери генерала невелики. Разве что действительно совершить подвиг.

Он даже не подумал, что каждый день уже около месяца совершает подвиг, спасая от голода и опасностей семью отставного генерала. И Лиза, и ее мать, и сам генерал прекрасно знали об этом и ежедневно молились святому Иоанну Воину, заступнику в горестях и страданиях о своем Иване Петровиче, которого за глаза иначе как ангелом-хранителем не величали.

Глава 17

Неофициальный представитель Великобритании Роберт Брюс Локкарт по возвращению в Россию энергично взялся за дела. Для начала он, как и было задумано, дистанцировался от официальных дипломатов во главе с Линдлеем, чем сразу заслужил расположение в правительстве большевиков. Там очень нуждались в людях, с помощью которых можно было решать неотложные дела с представителями Антанты, которые официально не признавали правительство Ленина.

У него была возможность использовать для своего офиса обширные помещения британского посольства, в которых с каждой неделей оставалось все меньше служащих, но Локкарт демонстративно снял меблированную квартиру поблизости, все там же, на Дворцовой набережной с видом на Неву и Петропавловскую крепость. При взгляде из окна получалась иллюзия, как будто он в кабинете британского посла. Это тешило самолюбие неофициального представителя и придавало ему силы для активной деятельности.

Благодаря полковнику Роббинсу Локкарт был представлен высшим должностным лицам в большевистском правительстве как человек, уполномоченный решать все вопросы, касающиеся взаимоотношений с Великобританией. На эту же тему было и письмо из Лондона от большевика Литвинова, рекомендовавшего англичанина для решения неотложных проблем. Эта бумажка была посильнее верительных грамот. Имея такие рекомендации, Локкарт мог говорить с большевиками вполне открыто.

«Не сегодня-завтра остатки английского посольства покинут Россию, уже сейчас Линдлей ничего не решает, он временная, проходная фигура. Ллойд Джордж не доверяет дипломатам старой школы и прислушивается только к моим рекомендациям», – говорил Локкарт во время частых визитов в Смольный.

Большевистские лидеры слушали слова молодого англичанина с вниманием.

По вечерам они часто собирались втроем: англичанин Локкарт, американец, полковник Роббинс и француз, капитан Жак Садуль.

«Новая Антанта» – так в шутку называли они себя и говорили о политике. Они были единодушны в главном: правительства их стран должны признать Советы, но, если не официально сейчас, то по крайней мере на уровне консультаций, под крышей общественных организаций и коммерческих миссий.

Локкарт среди этой троицы был самый молодой и не имел должного житейского опыта. Он многому учился у Роббинса и Садуля и благодаря их протеже скоро стал не только известен, но и уважаем в самых главных правительственных кабинетах.

Несмотря на успехи, Локкарт отчасти завидовал своим более опытным коллегам. Ведь он не мог, развалившись в кресле с кубинской сигарой, как Роббинс, не спеша рассказывать о своем знакомстве с Керенским, Милюковым, Корниловым, ругать их за половинчатость позиций, объяснять, почему они теперь политическое «никто». Он не мог, как Садуль, похвастаться обедами в компании Ленина и Троцкого, личной дружбой с Чичериным, приглашением Троцкого возглавить делегацию Франции на переговорах о мире в Брест-Литовске. Это, разумеется, было сказано шутя, но, как известно, в каждой шутке есть доля правды.

«Садуль, – думал Локкарт, – наиболее близок большевикам, он член французской компартии, а они с Роббинсом в глазах Ленина и товарищей все таки буржуа, классово чуждые элементы, правда крайне необходимые по причине важности момента».

Роббинс как-то рассказывал в компании о рассуждениях Ленина по поводу попутчиков и временных соглашений. Локкарт тогда был поражен беспринципностью вождя большевиков, но отдал должное его проницательности.

В кругу своих Локкарт очень скоро стал непререкаемым авторитетом. Линдлей, как и обещал, познакомил неофициального представителя с сотрудниками различных служб, остававшихся еще в России, и с неохотой подтвердил его полномочия.

Англичане приняли новичка хорошо. Вместе с капитаном Кроми в новой квартире Локкарта они разрабатывали планы ликвидации военного имущества союзников на случай немецкого наступления. С агентом Хиллом говорили о задачах по сбору информации, с Дэнисом Гарстином, молодым сотрудником департамента пропаганды, о возможностях влиять на новую власть. Работы, особенно отчетной, было очень много.

Как-то раз Локкарт посетовал, что их мужской компании очень недостает квалифицированной сотрудницы для выполнения задач, с которыми женщина справится лучше любого мужчины.

– В чем же дело, – подхватил разговор Кроми, – у меня есть среди знакомых именно такая женщина. Кстати, она ищет работу.

– Вы имеете ввиду Муру? – спросил капитана Дэнис Гарстин.

– Разумеется, – отвечал Кроми, – Вы что, не разделяете моего взгляда?

– Отнюдь, – сказал Гарстин, – мне кажется, что это было бы правильное решение.

– Ну раз вы оба так уверены в этой кандидатуре, – произнес