Крах дипломатического «Согласия» - Александр Владимирович Быков

добывая для него информацию. Локкарт гордился тем, что смог наладить непрерывный поток важнейших сведений для Лондона. Ллойд Джордж лично читает донесения неофициального представителя и определённо ценит его.

– Вот, милочка, вашим деткам, – Мура достала из сумочки плитку черного шоколада, – довоенный, английский, какао-бобы.

– Спасибо Вам, Мария Игнатьевна, – благодарная секретарша из Петроградского Совета, получающая мизерный паек и жалование, на которое по причине дороговизны цен и отсутствия предложения в магазинах ничего нельзя было купить, протянула сверток, – вот тут всякие бумаги.

– Дай Вам бог здоровья, – ответила Мура, я зайду на неделе.

Она спускалась по лестнице, как вдруг услышала окрик.

– Подождите, гражданка, предъявите к досмотру вещи.

– По какому праву? – возмутилась Мура.

– Проверка.

– Вы не имеете права досматривать, – отчеканила Мура, – у меня есть документ от Петерса, вот, – она протянула бумагу, подписанную когда-то чекистом.

– Да тут ничего не разобрать, гражданка, бумага-то вытерлась. Вам придется лично пройти с нами к товарищу Петерсу. Он вам выдаст новый мандат, прошу.

Ей ничего не оставалось, как выйти из здания, сесть в машину и поехать на Гороховую, 2.

Петерс был в своем рабочем кабинете. На нем рубаха-косоворотка, ремень, кудрявые волосы все также зачесаны к затылку, ничего угрожающего.

– Здравствуйте, – приветствовал он Муру, – не ожидали?

– Чем обязана?

– Интересуемся содержимым Вашей сумочки.

– Там личные вещи.

– А что за бумаги?

– Бумаги? Так, всякие ненужные бумаги попросила, я самокрутки делаю и продаю, надо во что-то табак заворачивать.

– Интересно, – произнес Петерс, – по нашим данным Вы не бедствуете, работаете в английском посольстве, водите дружбу с господином Локкартом.

– Я не работаю в посольстве. Я состою на службе в коммерческой миссии, и господин Локкарт – мой непосредственный начальник.

– Это неважно, где Вы состоите, – продолжил Петерс, – важно то, что Вы приносите господину Локкарту.

– Я не понимаю.

– Петерс махнул головой, один из чекистов вырвал у Муры сумочку, вытряхнул содержимое на стол.

– У-у-у, – протянул заместитель председателя ВЧК, – да тут богато, шоколад английский, деньги русские, царского образца, не жалуете керенки?

– Царские как-то надежнее, – машинально ответила Мура. Она поняла, что сейчас всё закончится, откроют сверток с бумагами и далее – расстрел за шпионаж.

– Так, – продолжал Петерс, – посмотрим, что там у нас пошло на самокрутки, – он развернул сверток и достал оттуда документы Петроградского Совета.

– Свеженькие, некоторые еще не исполнены. Что показала арестованная машинистка?

– Арестованная созналась, что гражданка Бенкендорф получала у неё в обмен на деньги и продовольствие печатные документы.

– Как же так, Мария Игнатьевна? – Петерс покачал головой, – Советская власть Вам дала охранную грамоту, а Вы против Советской власти шпионите? За это полагается трибунал.

Мура молчала.

– Локкарту будет очень обидно потерять такого ценного сотрудника, – издевательски продолжал латыш, – его и самого могут арестовать, если, конечно, Вы дадите признательные показания, чем облегчите свою участь.

Мура зарыдала. Петерс дал ей возможность успокоиться, удалил из кабинета чекистов и снова начал говорить.

– Мы не упускаем Вас из виду с самого того дня, когда Вы устроились на службу к англичанам. А после того, как Вы остались ночевать у Локкарта на квартире, мы утроили свое внимание. Мне кажется, что он Вас просто использовал, посылать любимую женщину на такое опасное задание – это верх безумства, но он это сделал. Вы догадываетесь, какое решение примет Ревтрибунал?

– Да, я понимаю, – пролепетала Мура.

– Вот и отлично! – весело сказал Петерс, – поэтому у меня к Вам деловое предложение, от него Вы вряд ли откажетесь.

Он выдержал паузу.

– Локкарт Вас предал, не думаю, что Вы простите ему эту милую шалость.

– А что я могу, только ненавидеть, – прошептала Мура.

– Многое, – ответил Петерс, – например продолжать жить и работать, как ни в чем не бывало.

– Вы шутите?

– Нет, нисколько. Завтра Вы так же будете собирать для Локкарта информацию, можете общаться с ним, как Вам будет угодно. Но эти листочки Вам будет давать не секретарша в Петросовете, а я.

– Вы?

– Что в этом удивительного? Я буду Вас снабжать интересующей Локкарта информацией, Вы будете на хорошем счету. Вашим детям в Эстонии будут регулярно доставлять деньги на содержание, где они там живут? В Йенделе? Все заинтересованные стороны получат полное удовлетворение.

– Вы предлагаете мне невозможное!

– Я предлагаю Вам жизнь и благополучие для Вас и Ваших детей, подумайте о них.

Мура молчала. Время остановилось для нее, вот он, «рубикон», слово и дело. Если она скажет «да», то превратиться в большевистскую шпионку, скажет «нет» – будет расстреляна. А как же дети? Что подумает Локкарт, если узнает?

– Не волнуйтесь, господин Локкарт ни о чём знать не будет.

Как он догадался, о чем я думаю? Какой страшный человек…

– Так что, – произнес Петерс, – да?

– Да, – тихо ответила Мура.

Она молчала, пока чекист объяснял ей все обстоятельства сотрудничества, потом спросила:

– А что будет с несчастной секретаршей, она ни в чем не виновата.

– Её будет судить революционных трибунал, – с пафосом сказал Петерс. – Не сомневаюсь, что она будет расстреляна. Но Вам до этого не должно быть дела. Я подготовил для Локкарта несколько интересных документов, он будет Вами доволен, еще мне сказали, что мандат, выданный Вам месяц назад, истрепался. Вот новый.

Мура шла на Дворцовую, низко опустив голову. Сегодня в её теле умерла Мария Игнатьевна Бенкендорф, вдова русского дипломата, и на ее место вселилась другая Мария Игнатьевна, тайный агент Великобритании и Советской России. Теперь она должна быть едина в двух лицах. Шпионка – позорное слово! Нет, она не шпионка, она борец за себя и своих детей, одна в этом жестоком мире, она будет выживать и выживет назло всем неприятностям. Локкарт её использовал, ну что же, она принимает правила игры.

Мура подняла голову и решительно зашагала к дому, где снимал квартиру неофициальный представитель Великобритании. Там её давно ждали.

Глава 18

16 февраля 1918 года Германия объявила об окончании перемирия с Россией. На это имелись все законные основания. Руководитель делегации большевиков в Брест-Литовске Троцкий не подписал мирный договор, не были выполнены и условия немецкого ультиматума.

Через два дня командующий Восточным фронтом принц Максимилиан Баденский отдал своим войскам приказ о наступлении. Отдохнувшие за месяцы перемирия части воодушевленно двинулись на противника, но окопы русских оказались пусты. Там, где раньше для решения задачи немцам требовался полк, теперь справлялась рота.

Уже вечером 18 февраля силами трех взводов пехоты был взят город Двинск – штаб Пятой Северной Армии. В течение первых трех дней немецкого наступления пали Минск, Полоцк, Орша. В руки германской армии один за другим переходили населенные пункты в Прибалтике, открывая