Чужие свадьбы, я и Кирилл - Даяна Брук

свадьбы бывают другими. Бедными, шумными, нелепыми, трогательными, странными, поломанными, блестящими. Настоящими. И если всё это вырезать, останется оболочка.

А оболочка это не любовь. Это упаковка. Я вздохнула и добавила почти шёпотом:

— И, кстати, блогерская пара… они развелись через семь месяцев. Ну ладно — восемь. Спонсор не продлил контракт.

* * *

Когда пришло время обсуждать правки всерьёз, атмосфера в «Софии» стала такой густой, что ею можно было шпаклевать стены. Марина расположилась ровно посередине длинного стола и это было символично: между двумя мирами. Миром ценностей нашим, хаотичных, честных, живых. И миром KPI, корпоративным, гладким, оптимизированным и чуть пластиковым.

Она держала в руках распечатки, будто это не правки, а результаты теста на будущую судьбу.

— Мы… должны учитывать требования партнёров, — сказала она осторожно, будто каждое слово боялось быть истолкованным неправильно. — Это большой контракт. Масштаб. Ресурсы. Ответственность…

— Мы должны учитывать реальность, — перебила я. — Свадьбы не все проходят в зале «Для важных переговоров». Иногда они проходят в ДК «Нива» или в стриптиз-клубе. Иногда заканчиваются дракой, иногда речью тёти Тамары, которая любит жениха слишком искренне.

Марина опустила взгляд. Она была не на стороне заказчика, она застряла между «хочу, чтобы проект не умер» и «хочу, чтобы проект не стал фантиком». И это было видно.

И вдруг Игорь человек-таблица, человек-логика, человек-«надо обсуждать эффективность», сказал абсолютно не по-табличному:

— Вика права.

Мы оба подняли головы. Он продолжил, уже уверенно:

— Читатель поверит только в живые истории. Если мы сделаем пластмассу, это будет провал. Дейтинг-сервису нужна эмоция, а не рекламный буклет. И если заказчик этого не понимает, мы должны объяснить. Бренду нужны не глянцевые счастливчики, а люди, которые настоящие.

Марина удивилась так, будто Игорь только что станцевал тверк на столе в такт корпоративным целям.

— Но… заказчик… — попыталась она вставить.

— Заказчик хочет вдохновляющий бренд, — сказал Игорь. — А вдохновляет всегда честность. Даже если она с царапинами. Мы не можем полировать жизнь до блеска, она тогда перестает быть жизнью.

И тут меня накрыло странное чувство. Игорь любит Марину — это было видно по тому, как он смотрел на неё, пока говорил о принципах. Но уважает меня. Как автора. Как человека, который видит свадьбы не снаружи, а изнутри.

И это, честно говоря, тронуло. Сильно.

* * *

Вечером мы остались втроём: я, Кирилл и моя нервная система, которая ходила по кухне взад-вперёд, как инспектор по качеству решений. Я сказала тихо, но чётко так, будто репетировала эту фразу весь день:

— Я не подпишу правки. Пусть сокращают тираж, пусть урежут бюджет, пусть назовут меня «трудной авторкой». Но я не превращу книгу в рекламный буклет. Не могу.

Кирилл вздохнул. Длинно, будто в нём сидел маленький бухгалтер, который считал все возможные последствия моего заявления.

Он сел напротив и потер лоб:

— Вика… это хороший заказ. Реально хороший. Он может стать важным шагом. Переломным. Не руби так резко.

— Я не рублю, — сказала я. — Я защищаю. Есть разница.

Он поднял взгляд. И впервые за долгое время смотрел не поверх меня, не сквозь меня, не будто мы оба прячем что-то между строк. А прямо. В самую суть. И я увидела, как что-то переключилось у него в голове.

Не «о, она опять упрямится». Не «сложно быть с человеком, который всё анализирует». А: «Это другой человек. Более взрослый. Более собранный. Более настоящий».

— Ты изменилась, — сказал он. Неспешно. Почти бережно.

— Я выросла, — ответила я. — Хватаю за горло свой собственный голос и не отдаю никому. Даже если это невыгодно.

Мы замолчали. В кухне щёлкнул холодильник. Марина всё ещё не вернулась. Город гудел за окном.

А внутри меня стояло новое ощущение. Плотное, как хорошая ткань, которую не мнёт ни дождь, ни чужие ожидания: быть удобной это дешёвый костюм. Он быстро рвётся, всем подходит и никого не греет.

Честность сидит лучше. Иногда даже идеально.

* * *

Запись № 199.

Правду нельзя редактировать под бренд-гайд. Если история не помещается в красивый макет значит, макет маленький. А я нет.

Сегодня я впервые сказала «нет» не мужчине, не любви, не драме, а системе, которая любит гладкие углы.

Свадьбы острые. Люди тоже. И книга будет об этом. Быть удобной дешёвый сервис. Быть честной работа. Кажется, я наконец нашла свою должность.

Глава 24. Китай, который мы не берём

Конец лета в Питере всегда приходит по-воровски: ещё вчера был июль, а сегодня уже тянет надеть носки, купить плед и пересчитать все свои решения за год, будто это отчёт перед самой собой.

Я лежу на кровати, смотрю в потолок и думаю: это лето пролетело как свадебный банкет в три смены. Только вместо тортов рукопись, вместо тамадыВера, вместо букета флешка с макетом книги, которую мы кормили нервами, чаем и внезапными озарениями.

Мы успели так много, что иногда кажется — это был не сезон, а марафон по человеческим жизням. Десятки интервью. Чужие клятвы, произнесённые так, будто их сушили на батарее. Драки из-за салфеток. Полуночные признания в уборных. Мамы, которые любят слишком громко. Папы, которые плачут тайком. И дети единственные честные люди на любой свадьбе.

Теперь я знаю, зачем свадьбы бывают им. Но мне всё ещё приходится чесать затылок, когда вопрос касается меня. Для других я могу объяснить всё: зачем кольца, зачем банкет, зачем фотограф, зачем тётя Тамара с тостом длиной в жизнь, зачем эти безумные конкурсы, которые пережили даже девяностые.

Но если спросить: «Вика, а твоя свадьба какая?» — внутри снова открывается пустой документ. Черновик без заголовка.

Текст книги готов. Почти. Марина-менеджер хранит макет как хрупкую икону. Вера спорит со шрифтом, как будто именно он удерживает мир от падения. Игорь спорит с бюджетом, будто цифры должны устыдиться и сами перестроиться в нужный порядок.

Я перечитываю главы и ловлю странное спокойствие: мы сделали честно. По-настоящему. Так, чтобы ни один герой не посмотрел на нас косо.

А про себя понимаю главное: свадьба — это не про «счастье навсегда», не про «взял и понёс». Это момент, когда люди вслух договариваются: что именно они будут друг другу ломать, чинить, переделывать, отдавать, нести, беречь, скрывать, открывать. Какой объем боли выдержат. Какой объём любви смогут построить. И что готовы делать, когда у одного из них закончится терпение.

Свадьба — это не ответ. Это честное начало. Или честная попытка.

* * *

«София» теперь живёт на повышенных оборотах, как маленькая литературная электростанция. Раньше это был просто книжный,