Чужие свадьбы, я и Кирилл - Даяна Брук

Она говорит спокойно, но по глазам видно: она бы упаковала его в чемодан, лишь бы он питался вовремя и не терял зарядку.

Игорь жмёт руку крепко, почти братски:

— Если что-то понадобится по контракту — пиши. И… спасибо. Мы сделали крутой проект. Честный. Это редкость.

Они отходят. И остаёмся только мы. В какой-то странной тишине, в которой гул аэропорта будто накрыл кто-то прозрачным пледом.

— Ну что, — говорит он. — Есть шанс передумать. Китай большой, чемодан вместительный. Могу даже взять ручную кладь побольше.

— У меня уже есть чемодан, — отвечаю. — И он стоит у меня дома. Полупустой. И впервые за много лет — это не признак одиночества. Это признак того, что я, кажется, нашла место, где хочу быть.

Мы целуемся. Не так, как в кино, где «последний шанс», хлюпанье музыки и операционный свет. А как два человека, которые честно признают: между нами было важное. И оно никуда не денется, даже если мы поменяем координаты.

— Можем попробовать отношения на расстоянии… — начинает он, чуть небрежно, но с надеждой, как будто спрашивает «а вдруг герой всё-таки выжил?».

— Не надо, — перебиваю. — Не говори ерунды.

Если мы начнем подписывать договоры, которые никто не выполнит, мы начнём врать.

Давай просто будем жить. Каждый свою жизнь. И если где-то по дороге маршруты снова пересекутся, тогда и решим.

Он смотрит на меня долго так, будто пытается запомнить не лицо, а состояние.

Потом кивает.

— Ладно, писательница, — улыбается. — Тогда я поехал быть большим фотографом.

— А я остаюсь быть средней, но честной, — отвечаю. — Пиши иногда. Без обязательств. Без обещаний. Просто потому что хочешь.

Он уходит к контролю. Не оглядывается. И это, неожиданно, приятно. Потому что я впервые в жизни не чувствую себя оставленной. Я чувствую себя оставшейся в своей истории, на своей земле, в своей жизни, которую наконец-то перестала отдавать под чьи-то графики.

* * *

Вечером я снова лежу в своей кровати, в той же позе, что в начале главы, в той же комнате, с тем же окном, которое смотрит на питерское «вечное почти-утро». Но потолок уже кажется другим. Не потому, что его перекрасили, а потому что я та, что под ним лежит — немного сместилась по оси.

Телефон светится на тумбочке.

Непрочитанное сообщение от мамы («ты ела?»), две новые истории от подписчиков для возможной второй книги («мы расписались после трёх часов ссоры в Леруа, это считается романтикой?»), и пустая заметка.

Пустая та самая, что раньше пугала. Теперь зовёт.

Я набираю медленно, как будто чернила внутри меня, ещё подогреваются:

«Запись № 200. Я не одинока, я выбрала свой статус сознательно. Я не брошенная, я осталась. У меня есть квартира, книга, работа, люди, которых я люблю, и города, в которые я ещё поеду сама, а не «в чьём-то графике. Я не невеста. Я автор»

Я добавлю свою историю в чужие свадьбы и точка.

Глава 25. Чужие свадьбы, я и Кирилл

Презентация книги в «Софии» началась задолго до того, как кто-то официально сказал «начинаем».

С утра магазин был похож не на книжный, а на маленький центр управления брачной кармой, штаб-квартиру всех свадебных решений и нерешений Петербурга. Вера носилась по залу в своих фирменных велосипедках, которые уже давно стали частью корпоративного стиля, с толстым маркером в руке и выражением лица: «я отвечаю за историю литературы, судьбу страны и немного за вашу личную жизнь».

На витрине «Решения и перемены» вместо привычных психологических пособий лежали ровные, почти торжественные стопки книги «Чужие свадьбы, я и Кирилл». Обложка мягко светилась в теплом свете ламп, лестница ДК выглядела почти мистически, а силуэт девушки с подносом казался чем-то вроде архетипа: кто мы были, пока не научились говорить вслух.

Вера поправляла по миллиметру каждую книгу и гордо произнесла каждому входящему:

— Это ты. Но не буквально. Это метафора!

Очередь к кассе начиналась ещё на улице, редкий случай, когда жители Петербурга готовы стоять под серым небом ради книги, а не ради кофе. В ней перемешались все, кто когда-либо проходил через наш неофициальный «брачный фильтр»:

молодожёны с ещё тёплыми от загса кольцами

разведённые, пришедшие «закрыть гештальт и начать заново»

одиночки, которые честно признавались:

— Я просто люблю чужие истории. Свои пока не пишутся.

Марина ходила между людей с планшетом и списками так, будто организовывала фестиваль документального кино, а не презентацию книжки, написанной между чужими танцами и моими бессонницами.

— Эти на автограф. Эти на интервью. Здесь бронь на три книги. А вот тут место для прессы.

Она остановилась, посмотрела на меня серьёзно:

— Верь, Вика. У нас пресса. Настоящая.

Игорь, в костюме «я всё контролирую, но просто не кричу об этом», помогал расставлять стулья и как-то умудрялся одновременно разговаривать по телефону, проверять свет и следить, чтобы никто не украл маркеры Веры.

Марина и Игорь рядом выглядели как очень тихая, очень настоящая пара. Никаких показных обнимашек, никаких громких «мы идеальные». Они шёпотом обсуждали совершенно бытовые вопросы:

— Когда твоя мама сможет переехать поближе?

— Если мы будем делить ремонт 60/40, никто не обидится?

— Я нашла рецепт супа, который ты говорил, что любил в детстве.

Слушать их было странно приятно: как будто наблюдаешь, как что-то растёт без рекламы, без обещаний, без лишних слов.

— Это наш первый общий проект, — сказала мне Марина, проводя ладонью по тёплой обложке стопки книг. — И… возможно, не последняя общая ипотека.

Игорь посмотрел на неё не как инвестор, а как человек, который только что понял: «вот она, та самая».

И это было куда трогательнее, чем любые свадебные клятвы, которые мне доводилось слышать.

* * *

— Так! — Вера хлопнула в ладоши так громко, что даже стеклянная дверь дрогнула. — Граждане брачной вселенной, перестали помещаться в объектив. Значит, пора начинать!

Она вышла вперёд с видом человека, который родился ведущей вечера, просто перепутал роддом и книжный магазин. Вместо блёсток маркер, вместо коктейлятермокружка с чаем, вместо сценарияуверенность, что импровизация спасёт мир.

— Добро пожаловать в «Софию», — торжественно произнесла она. — Магазин, где мы, не побоюсь этого слова, научились принимать брак как совместный эксперимент. Иногда удачный, иногда химический.

Народ засмеялся, кто-то даже похлопал, будто Вера сейчас откроет лабораторию.

— А сегодня у нас премьера, — продолжила она. — Книга, в которой мы честно рассказали про чужие свадьбы. Автор Вика. Фамилию утаим, чтобы не сглазить. У неё и так жизнь насыщенная.