Чужие свадьбы, я и Кирилл - Даяна Брук

class="p1">Меня мягко, но настойчиво вытолкнули вперёд. В прошлой жизни я стояла перед людьми с подносом, балансируя торт и надежды. Сегодня с микрофоном. На табличке рядом «Автор». На обложке моё имя. В голове тихий шепот: «Это не репетиция. Это правда».

— Привет, — сказала я. — Я Вика, и я…

Раньше ответ был бы простым: «…официантка на чужих свадьбах». Но этот период закончился вместе с иррациональной верой, что чужая любовь заразна.

— …человек, который слишком много времени провел рядом с тортами и клятвами, чтобы не начать записывать это как научное исследование.

Зал засмеялся, микрофон потеплел в ладони. Я выдохнула, кажется, впервые за много дней.

Я читала куски книги. Про ДК «Нива», где сказка держалась на изоленте; про клуб «Зависть богов», где любовь пахла блёстками и ментолом; про гусарскую свадьбу, где корсет победила гравитация; про невесту, которая бежала за салфетками, будто за судьбой. Люди то хохотали, то кивали, те самые кивки, когда кто-то узнает собственную историю, просто слегка окрашенную.

Потом начались вопросы, лавина человеческого любопытства:

— Вы сами ещё хотите свадьбу?

— После всего увиденного вы верите в брак?

— А Кирилл сейчас с вами? Он ведь… ну…

Смех в зале стал тише, ожидающий.

Я улыбнулась так, будто держу равновесие на канате.

— Свадьбу я пока не хочу, — сказала я. — Я хочу честную жизнь. Если к ней однажды приложится платье и ЗАГС, я приму подарок судьбы, не откажусь. Но писать книгу про свадьбы и мечтать о своей, две разные профессии.

На вопрос про брак ответила:

— Я верю в человека. В его способность чинить ошибки, расти, меняться. Брак — одна из форм. Кому-то подходит, кому-то нет. Это не обязательство счастья, а договор о взаимной неидеальности.

На вопрос про Кирилла то, чего ждали почти все:

— Кирилл сейчас в другом часовом поясе, — сказала я. — Он снимает чужие семьи, ловит чужой свет. И мы договорились: в этой книге он не герой романтической комедии. Он человек, который умеет видеть. Иногда это романтичнее любой фотозоны с аркой и лампочками.

Где-то в углу Вера вытерла глаз тыльной стороной ладони, сделав вид, что это пыль.

Хотя мы обе знали: пыль в «Софии» не задерживается. Только чувства.

* * *

После официальной части начался марафон автографов, тот самый момент, когда ты понимаешь: книга действительно вышла в мир, потому что мир начинает говорить с тобой в очередь.

Люди подходили по одному, по двое, иногда целыми мини-группами, как команды по спасению собственной семейной истории. У кого-то книга была ещё хрустящая, у кого-то уже с загнутым уголком и пятном кофе. Некоторые протягивали мне блокноты, листочки, открытки, будто я была нотариусом смешных судеб.

Истории лились, как шампанское без ограничений:

— Мы поженились через три месяца после того, как развелись… — девушка смеялась, а парень стоял рядом с видом «так получилось, зато теперь живём нормально».

— Я ушла с собственной свадьбы, — сказала другая, — но зато теперь у меня кот и нормальная психотерапевтка. Честно, лучшее решение.

— Мы десять лет живём без росписи, — призналась пара лет под сорок. — Купили книгу, чтобы понять, считаемся ли мы… ну… хотя бы экспериментом?

Я подписывала, чувствовала их тепло, иногда добавляла фразу, которую уже можно было печатать на мерче:

— Главное, не делать из свадьбы KPI.

— И не превращать отношения в CRM, — добавляла иногда. — Там всё равно всё зависнет.

Очередь не кончалась. Она была как река: поворачиваешь голову и там уже новая группа, с новыми вопросами, новыми кольцами, новыми сомнениями.

Где-то ближе к финалу ко мне подошли они. Наша пара «через пятьдесят один год». Сегодня уже в статусе «официальные». Кольца блестели на руках, но важнее было то, как они держались друг за друга спокойно, как за перила своей собственной жизни.

— Нас уже прочитали внуки, — сказала женщина с гордостью, будто речь о научной статье. — Сказали, что это самый смешной эпизод в книге.

— И самый правильный, — добавил мужчина. — Спасибо, что записали. Теперь если что, всё задокументировано. Никто не отвертится.

Я улыбнулась. В такие моменты даже мой внутренний циник садится в угол и пьёт воду с лимоном.

Сбоку Марина уже обсуждала что-то с человеком в костюме и с бейджем «издательство». Размахивала руками, как будто продает не идею, а мини-вселенную.

— Да, у нас есть планы на вторую книгу, — говорила она уверенно. — Серия. Можно про разводы. Можно про родителей. Можно про «чужие дети, я и…». Там место для нового имени, да-да, мы оставили слоты.

Я сделала вид, что не слышу. Правильные авторы так делают, будто случайно, но так, чтобы одно ухо всё-таки ловило. Но честно? Внутри что-то радостно дёрнулось, как кошка, которой принесли пакет с кормом.

Это значит: история правда не закончилась. Она просто сменила зал и ждёт следующую сцену.

* * *

Вечером я оказалась на свадьбе. Фраза до боли привычная для моей жизни, если бы не одно маленькое, но эпохальное «но»: впервые, как гостья. Не в униформе. Не с подносом. Не с лицом «кто уронил салфетки, тот моё проклятие».

А в платье. В платье, которое я выбрала не по критерию «не жалко запачкать кремом с торта», а по критерию: «мне в нём хорошо — и хватит оправдываться».

Свадьба была маленькая, почти камерная. Тот самый ЗАГС наших «пятьдесят один год +». После росписи, ресторан, немного устаревший, но честный:

скатерти, которые видели многое

еда, которая подаётся горячей, а не «погодите, сейчас вынесем для контента»

музыка, которая не притворялась модной, а просто старалась быть приятной

Я сидела рядом с их внучками. Девочки-блёстки, мини-инфлюенсерки, которые снимали всё подряд: от тарелок до бабушкиного смеха. В сторис они подписывали:

«Наши наконец-то поженились». Без пафоса, без глубоких метафор, просто, как факт долгожданной вселенной.

Ведущий был самый нормальный из всех возможных нормальных ведущих. Не пытался быть стендап-комиком. Не заставлял людей петь караоке под угрозой «а сейчас скажет тост тот, кто хуже всего спрятался». Он просто давал залу быть самим собой, редкий навык для этой профессии.

В какой-то момент объявили:

— А сейчас невеста бросит букет!

Внуки завизжали.

Женщина, которой семьдесят, рассмеялась и сказала:

— В мои-то семьдесят кого я ещё должна бросать? Если кто хочет — подходите сами, поговорим!

Но букет всё равно полетел, символы требуют кормёжки. Несколько девушек дернулись. Я — нет.

Я не ловила знаки. Не сверяла взгляды: «А вдруг это судьба?» Не пыталась угадать, где на этой свадьбе спрятано мое будущее. Не