Ревность о Севере. Прожектерское предпринимательство и изобретение Северного морского пути в Российской империи - Михаил Геннадьевич Агапов

Мылвами, шли на Печору и в Сибирь европейские товары и по этому же пути вывозились произведения Зауралья. Таким же образом через Собь, Усу, по Печоре, Ижме и Ухте, через переволок на Вымь тянулся торговый путь по Вычегде и Сухоне к Великому Новгороду835.

Василию Николаевичу также известно было предание и о древнем торговом пути, проходившем «от Каспийского моря к Северному океану»: он будто бы шел по Волге и Каме, через город Чердынь, на реку Вычегду, а оттуда к устьям Двины и Печоры; этим путем будто бы персидские и индийские купцы торговали со скандинавскими странами, «или, говоря другими словами, произведения Азии этим путем доставлялись в Европу»836. В подтверждение этой версии В. Н. Латкин ссылался на рассказы промысловиков о ведущих с Камы к Вычегде следах тележной дороги, по которой, впрочем, «выросли уже вековые деревья и, может быть, не первое поколение лесов покрывает этот древний торговый путь»837. Очевидно, вера В. Н. Латкина в древние торговые пути и воображение промысловиков, сумевших среди вековых деревьев разглядеть следы тележной дороги, питались из одного источника – представлений о легендарной Биармии:

Если в самом деле здесь лежала древняя торговая дорога из Азии к северным народам Европы, то этот [Печорский] край тогда не был пустыней; может быть, грозные нашествия монголов уничтожили мену произведений юга на произведения севера, а потому и пути из цветущих долин Кашмира, Багдада и Дамаска через древний Самарканд и холодную Биармию к устьям Двины и Печоры, заросли вековыми деревьями838.

С точки зрения самих «ревнителей Севера», они не открывали новые дороги, но восстанавливали древние торговые пути. В 1864 году, доставив с Вычегды на Печору первый пароход, М. К. Сидоров с гордостью утверждал, что сделано это было «тем самым путем, которым до времени основания Рима плавали на Печору индийцы и китайцы»839. Точно так же М. К. Сидоров представлял себе и трансуральский путь, который должен был связать Печорскую и Обскую речные системы: «Указанный путь около 1000 лет назад известен был в Китайской империи и по оному за 400 лет было передвижений многотысячных войск, запечатлевших имя свое вместе с присоединением к русскому Великокняжескому титулу царя „Югорского, Обдорского и Кондинского“»840. Ни малейших сомнений в существовании такого пути не возникало, его надо было лишь отыскать. Таким образом историко-географическое воображение являлось важнейшим ресурсом самых смелых прожектов «ревнителей Севера» и – что не менее важно – источником их вдохновения и веры в успех.

Многие сибирские публицисты буквально заражались энтузиазмом «ревнителей Севера». Их сторонником был и уже упомянутый выше тобольский чиновник и публицист М. А. Смоленский. Отстаивая предлагавшийся В. Н. Латкиным проект водного соединения Печерского и Обского бассейнов, он подчеркивал такое важное его преимущество перед железнодорожным и тем более гужевым путями, как дешевизна перевозок, что имело решающее значение для крупногабаритных сибирских товаров (хлеба, леса, руды и т. п.). Важным аргументом было представление о естественном устройстве трансуральского пути: «Обь и Печора, пробираясь своими притоками сквозь уральские преграды, как бы стараются на нашу пользу слиться своими водами и проложить для нас путь в открытое море». Как можно спорить с природой? С характерным прожектерским пафосом М. А. Смоленский уверял читателей, что, несмотря на возможные препятствия при реализации проекта, «выгоды будут чрезвычайные»:

Грузы в одну навигацию, от вершин Оби, Иртыша и Тобола, прорезывающих плодоноснейшие места Западной Сибири, могут ходить к устью Печоры и отправляться за море, потому что доставление будет по течению реки и только по Соби, на расстоянии около 100 верст, будет против течения и обошлось бы не дороже четвертой части провоза к С.-Петербургу чрез Чусовую. Тогда произведения Сибири, теперь запертые для Европы, сделаются ей легко доступны; возможность сбыта возбудит промышленную деятельность, выгоды разовьют соревнование между промышленниками и ценность земель и лесов, теперь почти несуществующая, возвысится; избыток в труде привлечет в этот богатый край переселенцев и страна, омываемая водами Оби, Иртыша и их притоков оживет, обогащаемая коммерческою деятельностью… Вот светлые мысли умного человека о сообщении между Обью и Печорою!841

В Сибири идеи В. Н. Латкина о дальней торговле приобрели широкий размах. Василий Николаевич допускал возможность доставки товаров на Печору по Иртышу, Тоболу и Оби даже из Заилийского края, то есть от границы Сибири с Китаем. В осуществимости такой сложной логистической схемы его убеждали сообщения местной прессы, часто писавшей во второй половине 1850-х годов о самых радужных перспективах Заилийской торговли:

…начавшийся в Киргизской степи новый торговый путь по озеру Балхашу и реке Иле, имеющей течение чрез китайский губернский город Кульджу, доставит возможность провозить в короткий срок покойно и удобно все товары, следующие караванами в Коканд; для чего выстроена уже там парусная баржа, совершившая в навигацию 1856 г. рейс чрез озеро Балхаш и по реке Иле.

В недрах Киргизской степи находятся различные металлы, и киргизы, не имея, кроме скотоводства, никаких занятий, охотно согласятся перевозить руду до реки Иртыша, где имеются девственные леса, которые можно употребить при устройстве горных заводов, в особенности же в Тарском округе, изобилующим лесом, где весьма удобно было устроить медиплавительный завод. Все это обещает огромную промышленность в крае и верный доход государству от добычи в Киргизской степи металлов, еще лежащих втуне, а [сибирскому] пароходству новую, обширную деятельность842.

Начало практической деятельности Печорско-Обской компании вызвало сильнейший резонанс в Западной Сибири. В конце 1850-х – первой половине 1860-х годов западносибирские предприниматели и общественные деятели живо обсуждали перспективы предприятия В. Н. Латкина и П. И. Крузенштерна с точки зрения местных интересов. Заявления компаньонов об установлении в скором времени трансуральского пути между Печорой и Обью подняли волну энтузиазма в местных деловых кругах. Когда в 1863 году по просьбе своего тестя В. Н. Латкина миллионер-золотопромышленник М. К. Сидоров выкупил оказавшуюся на грани банкротства Печорско-Обскую компанию, он постарался спасти ее в первую очередь посредством более активного использования сибирского экономического потенциала. При этом если Василий Николаевич, во многом по-маниловски, думал о Южной Сибири и Дальнем Востоке, то взгляд практичного Михаила Константиновича был обращен к Северу Сибири. Дело в том, что на рубеже 1850–1860-х годов М. К. Сидоров открыл в Туруханском крае по рекам Нижней Тунгуске и Курейке крупные графитовые месторождения (см. главу 4, параграф 1, раздел 3). С этого времени он неустанно искал различные способы доставки туруханского графита в Центральную Россию и страны Западной Европы. Печорское предприятие В. Н. Латкина – П. И. Крузенштерна заинтересовало М. К. Сидорова прежде всего как наиболее удобный вариант вывоза графита843.

М. К. Сидоров. Рисунок Ю. Смольникова. Источник: Пикуль В. С. Миниатюры. Петрозаводск: Карелия, 1988. С. 243

Осенью 1862 года М. К. Сидоров заключил контракт на отыскание сухопутных и водных путей от Енисея к Печоре с Ю. И. Кушелевским (1825–1880). Дворянин по происхождению, уроженец Ямбурга (Санкт-Петербургская губерния), с 1848 по