На червленом поле - Мария Воробьи

– Я позволил этому случиться.

Отец отвернулся и сказал ему:

– Над тобой мое отцовское проклятье, ибо нет греха страшнее Каинова. Уходи прочь, грешник, ибо я проклинаю тебя.

И Сезар бежал от него прочь.

Глава 45, которой лучше бы и не было

Сезар, бежавший от отцовского проклятья, думал, что теперь пропадет и сломается все, чем он жил. Что его удача отвернется от него, что пушка, заряженная, чтобы выстрелить по вражеской крепости, взорвется и убьет своих же офицеров. Что кубок с ядом вместо недоброжелателя пригубит друг. Что конь взовьется на дыбы и он, Сезар, сломает себе шею, упав с него.

Но он поклялся отцу, поклялся, что завоюет для него семь городов, а Сезар был всяким – но не клятвопреступником.

Войско, которое он начал собирать еще до возвращения брата, было как раз готово. Они пошли маршем по землям Романьи – теперь, когда папа так горевал о сыне и никто не ждал от них нападения. Никто не слышал о проклятье. Воины следовали за Сезаром так, как следовали всегда: бестрепетно и спокойно. Некоторыми ночами Сезар плохо спал, и снилось ему, что он просыпается среди пустого, покинутого лагеря, совершенно один, а все его люди ушли от него, даже Мигель, его пес. Кто пойдет за сыном, проклятым собственным отцом? Кто пойдет за гонфалоньером, которого проклял сам папа римский? Но время шло, а страхи Сезара не сбывались, и в конце концов он и в самом деле уверился в том, что никто не слышал их разговора.

Им удалось окружить Урбино с трех сторон и начать вторжение одновременно. Когда они были в городе, оказалось, что герцог Гвидобальдо вместе со своим наследником-племянником бежали в сторону пограничной крепости Сан-Лео, которая была на высокой скале и в которой легче было бы переждать осаду. Но Сезар заранее осадил ее, и дядя с племянником вынуждены были повернуть.

После того как над Урбино взвилось знамя де Борха – золотой бык на червленом поле, – Сезар отправился на поиски беглецов. Весело мчались псы по дороге, чуя запах и грядущую резню и кровь, а Сезар говорил Мигелю, что ехал рядом с ним:

– Как только мы возьмем герцога, привезем его под стены Сан-Лео, чтобы гарнизон сдался. Иначе слишком много времени и сил мы на нее потратим. Герцог – калека. Болезнь, дремавшая в его коже и костях с рождения, беспощадно проявилась тогда, когда ему минуло десять лет. Тело его перекручено, словно дерево, что росло, огибая каменную кладку. Он бессилен, и жена его до сих пор ходит в девицах. Родня предлагала ей развестись, но она отказалась. Вместо ребенка они взяли себе племянника и растили его, называя воспитанником и наследником.

Они продолжали идти по следу Гвидобальдо, пока не выехали к маленькой деревне, что притулилась в тени гор. Там спутники Сезара принялись было выгонять людей из домов, но прежде, чем они осуществили свое намерение, к Сезару подошел старик и сказал:

– Я поднес нашему господину подогретого вина и дал ему одежду. Он переоделся в крестьянское платье и отправился в горы один.

Сезар молча, не мигая, смотрел на него, пытаясь понять, будет ли такой человек лгать. Сказал:

– Твоя встреча с Богом ближе, чем ты думаешь, старик.

– Она близка, – согласился крестьянин. – Но я давно готов. С прошлой зимы я просыпаюсь готовым не проснуться. Это дает свободу, господин герцог. Я не лгу. Государь Гвидобальдо отправился в горы. Один, в одежде крестьянина. Он сказал, что за ним будет погоня – и велел от этой погони его не прятать, а наоборот, указать, куда он пошел.

Сезар вскинул голову, глядя туда, куда указывал крестьянин. Подумал немного, потом спросил:

– А куда отправились его спутники? С кем был мальчик, племянник и наследник герцога?

Крестьянин молчал. Сезар понял это по-своему:

– Он думает, наверное, устроить на нас засаду. Заманивает в ловушку. Он думает, что мы испугаемся. Но Сезар де Борха бесстрашен, а людей у Гвидобальдо вдвое меньше, чем у меня. Даже если они нападут на нас в горах, им нас не одолеть. А когда мы вернемся, то повесим всех твоих родных на центральной балке твоего же дома, и они будут смотреть на тебя с укоризной: они-то не готовы к встрече с Богом так, как готов к ней ты.

– Нет, – сказал изломанно старик, – Гвидобальдо ушел один. Рыцари его свиты и мальчик отправились нижней дорогой, через холмы. Я клянусь вам, что он ушел один.

– Если ты обманул нас, – сказал свистящим шепотом Сезар, – то за это заплатит не только твоя семья, но и вся твоя деревня.

Он пришпорил коня, и свита его отправилась вслед за ним.

Они ехали некоторое время по дороге, но она все сужалась и сужалась, и им пришлось в конце концов спешиться и вести коней в поводу. Так шли они несколько часов, пока не увидели вдалеке человека, который медленно шел, тяжело опираясь на две трости. Вдохновленные тем, что их погоня скоро закончится, Сезар и его спутники ускорились. Человек оглянулся. Завидя преследователей, он не стал ускоряться, а подковылял к ближайшему крупному камню и сел на него, поставив трости рядом с собой. Так он и сидел, дожидаясь Сезара и его людей.

Когда они подошли, то окружили его и стали оглядываться, но Гвидобальдо – а это был, конечно, он – сказал:

– Я здесь один, не ищите засады.

Тогда Сезар махнул рукой своей свите, и они отошли. Гвидобальдо сказал:

– Что же, простите, что не приветствую вас стоя. Дорога была довольно утомительна.

Вблизи Гвидобальдо выглядел еще хуже, чем издали. Ноги его были перекрученными и тонкими, словно птичьими. Торс тоже был худ и сух, в руках было меньше странности, но у обычного человека они были изогнуты под другими углами. Уродливое тело венчала красивая голова с внимательными и умными голубыми глазами. На лице был отпечаток какой-то внутренней силы – той, что приходит после познания боли и печали.

– Почему, – спросил Сезар, – вы отправились в горы один, учитывая ваш недуг?

– На этот вопрос есть простой ответ, – сказал Гвидобальдо, внимательно изучая Сезара. – Но поймете ли вы? У вас ведь нет детей.

– У вас их тоже нет.

– Верно, – согласился Гвидобальдо, продолжая изучать лицо Сезара. Видимо, то, что он увидел, обнадежило его, потому что он продолжил: – Но у меня есть маленький Франческо, сын моей сестры. Я воспитывал его с трех лет, с тех пор как