Ревность о Севере. Прожектерское предпринимательство и изобретение Северного морского пути в Российской империи - Михаил Геннадьевич Агапов

Перечень обстоятельств, приведших к краху «печорского дела», можно продолжить – компаньоны сталкивались с неприятностями буквально на каждом шагу. Для того чтобы выявить основополагающую причину фиаско Печорско-Обской компании, следует прислушаться к словам П. И. Крузенштерна, признавшегося уже в конце жизни, что в своей предпринимательской деятельности он часто руководствовался «искренним желанием достигнуть скорее и при возможно ограниченной денежной затрате известной цели, надеясь иногда, скажу откровенно, на удачу»915. Это был типичный modus operandi предпринимательского прожектерства, характерный для всех учредителей Печорско-Обской компании, для В. Н. Латкина и М. К. Сидорова, пожалуй, даже в большей мере, чем для П. И. Крузенштерна. Однако, в отличие от адмирала, купцы не желали признавать своей ответственности за провал их предприятия. Одновременно и в связи с реализацией печорского прожекта М. К. Сидоров занимался еще одним чрезвычайно важным для него делом – открытием морского пути в Сибирь. Рассмотрению этого прожекта посвящена следующая глава.

Глава 4

Открытие морского пути в Сибирь

4.1. Человек, который придумал Северный морской путь

4.1.1. Архангельский гимназист и домашний учитель

Михаила Константиновича Сидорова без всякого преувеличения можно назвать человеком, который изобрел Северный морской путь916. В посвященных М. К. Сидорову работах часто можно встретить утверждение, что мысль о торговых плаваниях в Сибирь через Северный Ледовитый океан зародилась у него еще в подростковом возрасте917. Такого рода выведение главного дела всей жизни героя из опыта его самых ранних лет – характерная черта агиографических по своему характеру нарративов918. Стоит заметить, что и сам М. К. Сидоров в зрелые годы не раз заявлял, что первые планы морского путешествия в Сибирь продумывались им еще в юности. Так, в 1877 году на чествовании капитана Д. И. Шваненберга, который по поручению и при финансовой поддержке М. К. Сидорова прошел на шхуне «Утренняя заря» из устья Енисея в Санкт-Петербург, 54-летний М. К. Сидоров заявил:

Я не моряк, но полюбил море еще в 1841 году [в возрасте 18 лет]. В лето того года я отправился из Архангельска в Соловецкий монастырь на судне, не лучше «Зари». Буря унесла нас к берегам Новой Земли. И мы вместо суток плавали около месяца. На судне познакомился я с матросом, который своими рассказами о пребывании его на Новой Земле, под командою штурманского офицера С. А. Моисеева, о двух зимовках их там в 1837 и 1838 годах, до того очаровал меня рассказами, что я с того времени полюбил море и сделался полезным в открытии пути морем в Сибирь и обратно919.

В этом, как и во многих других подобных случаях, М. К. Сидоров писал свою биографию задним числом. Он был талантливым мифотворцем в том, что касалось отечественной истории, далекого Севера и собственной жизни. В действительности путь М. К. Сидорова был не столь прямолинеен, и идея морского плавания в Сибирь далеко не сразу захватила его воображение. Но, видимо, в 1877 году он и сам уже верил, что это случилось уже в 1841 году. Именно тогда, как писал М. К. Сидоров великой княгине Александре Петровне, он «начал собирать сведения о положении и движении полярных льдов и производить разные исследования»920. Вряд ли приключения юноши на Белом море, пусть и исполненные неподдельного драматизма, можно считать началом серьезных полярных исследований. Кроме того, пока еще не обнаружено документов, которые могли бы подтвердить интерес М. К. Сидорова к открытию «прохода Северным океаном в Сибирь» ранее начала 1860-х годов. Важно подчеркнуть, что в 1860–1870-х годах он продвигал идею морского пути в Сибирь как национальный проект, нацеленный на развитие русского торгового флота и «освобождение» Севера России от «иностранного торгового ига» (см. вкладку, карта 10). Таким образом М. К. Сидоров рассчитывал заручиться поддержкой правительства, общества и деловых кругов. Именно на них была направлена его антииностранная, «патриотическая» риторика. Отождествляя свои собственные деловые интересы с национальными, всю свою предпринимательскую деятельность М. К. Сидоров изображал как непрерывную борьбу с «корыстными иностранцами» (то есть своими экономическими конкурентами) и их союзниками, «предателями коренного русского дела», из числа российских граждан (то есть своими критиками). Борьбу с «иностранным засильем» на Севере России, по уверениям М. К. Сидорова, вели еще его дед, отец и дядья, а сам он оказался вовлечен в нее едва ли не с самого рождения.

Михаил Константинович Сидоров родился в Архангельске 16 марта 1823 года в купеческой семье. Его отцом был Константин Александрович Сидоров, «купеческий сын», вышедший в купцы 2-й гильдии благодаря женитьбе на богатой наследнице, матери Михаила Константиновича, «купеческой дочери», Елене Николаевне, урожденной Митрополовой. Константин Александрович вел «при Архангельском порте обширную торговлю»921, однако преуспеть на коммерческом поприще не сумел, а в 1827 году умер в возрасте тридцати одного года от паралича922. По словам М. К. Сидорова, его отец был разорен конкурентами-иностранцами: «Все состояние отца… по проискам иностранцев перешло в их руки»923. Елена Николаевна вместе с Михаилом и его старшей сестрой Варварой переселилась в дом брата Константина Александровича – Ксанфия Александровича. Дед и дядя были воспитателями Михаила Сидорова924. Его мать, Елена Николаевна, часто уходила в паломничества, около 1860 года она поступила в Холмогорский женский Успенский монастырь, приняла там постриг под именем Феофания, а в 1866 году была назначена настоятельницей Шенкурского женского Свято-Троицкого монастыря925. Дед, Александр Мефодьевич, служил при Архангельском торговом порте биржевым маклером и числился купцом 3-й гильдии. Он избирался церковным старостой построенной специально для торговых людей Воскресенской церкви926, был ратманом в городовом магистрате, гласным в городской думе, заседателем в уголовной палате, депутатом от купечества в Комитете об устройстве города927, имел золотую медаль «За усердную службу»928. Судьба дяди Ксанфия Александровича была не столь благополучной. В то самое время, когда Михаил Сидоров вступил в отроческий возраст и стал учащимся Архангельской губернской гимназии, Ксанфий Александрович, купец 2-й гильдии, разорился. Вот как сорок лет спустя описал историю банкротства своего дяди М. К. Сидоров:

Архангельский купец Ксанфий Сидоров за свою решимость, в 1837 году, заняться в Архангельске кораблестроением из собственного леса и за поездку в С.-Петербург к министру внутренних дел для исходатайствования на то его покровительства, был не только разорен, но и доведен до нищеты. Когда Ксанфий Сидоров явился [в] 1837 году к министру, графу Григорию Александровичу Строганову, то он не только обласкал Сидорова за такое предприятие, но даже продал для того ему собственную лесную дачу, находящуюся на р. Северной Двине в Сольвычегодском уезде за 202000 руб. ассиг. Найдя покровительство в государственном человеке, К. Сидоров с восторгом является в Архангельск. Так как для начатия кораблестроения нужно было более денег, нежели сколько у него осталось, то он продает лес иностранцам, получает