Прекрасные маленькие глупышки - Оливия Хоррокс

— Вспомни, что сказал однажды твой любимый Ван Гог. «Если ваш внутренний голос говорит, что вы не умеете рисовать, — непременно рисуйте, и этот голос умолкнет».

Я кивнула. Ван Гог, конечно, был прав.

Глава 20

КОРНУОЛЛ

С чувством облегчения я наконец вернулась в Сент-Агнес и попала в теплые объятия Сал. В коттедже вкусно пахло стряпней, и у меня от голода заурчало в животе.

— В духовке пирог, — подмигнув, объявила Сал. — Скоро будет готов. — С этими словами она вернулась на кухню. — Для тебя есть почта, возьми на столике в холле, — крикнула она, грохоча кастрюлями.

Я поблагодарила и забрала маленькую стопку — пакет и несколько поздравительных открыток от друзей и семьи, присланных ко дню рождения.

— Что слышно о Нине? — спросила я, войдя на кухню и усевшись с почтой за стол.

— Я думала, вы с ней вернетесь вместе, — рассеянно произнесла Сал, доставая из духовки пышущий жаром пирог.

Сердце мое упало: выходит, Нины до сих пор не было дома. Где она могла остановиться в Лондоне? После того, что рассказал Эдди о ее друзьях и семье, я сильно беспокоилась.

— Я совсем забыла. Нина решила ехать более поздним поездом, — сочинила я на ходу и еще острее и болезненнее ощутила свою вину.

Сдирая бумагу с пакета, я гадала, от кого он мог прийти.

— Ты хорошо отметила свой день рождения? — спросила Сал, вынимая из буфета тарелки.

— Да, спасибо, — пробормотала я, не желая вдаваться в подробности и с недоумением рассматривая содержимое посылки. Красновато-коричневый альбом в кожаном переплете — точно такой я видела в магазине мистера Янссена в Блумсбери. Я перевернула его и обнаружила выгравированный на обложке логотип — тот самый. Развязав кожаный ремешок, я открыла альбом, чтобы взглянуть на бумагу.

— Какой прекрасный подарок! — с восхищением воскликнула Сал, ставя передо мной тарелку с едой. — От кого это?

— Не знаю, — растерянно ответила я и провела пальцами по мягкой бумаге.

— Кажется, в кармашек засунута маленькая записка, — указала Сал.

И действительно: на внутренней стороне обложки был кармашек, из которого выглядывал уголок карточки. Я вынула ее и прочла текст, написанный от руки:

«Когда не хватает слов,

заговорит искусство».

Голова моя кружилась, пока я снова и снова перечитывала эти слова, пыталась расшифровать их значение и угадать автора. Тихий голос подсказывал мне, что я знаю его. Но я отогнала эту мысль и вернула карточку в кармашек альбома.

— Там сказано, от кого это? — спросила Сал, прервав ход моих мыслей.

— Нет, — поспешно ответила я. — Это просто визитка магазина. Наверное, я заказала альбом в Лондоне и забыла об этом.

Отложив пакет в сторону, я принялась за пирог. Однако аппетит у меня пропал, и я почти не ощущала вкуса. Проглотив несколько кусочков, я притворно зевнула и сказала, что слишком устала и больше не могу есть. Я поблагодарила Сал, извинилась и сообщила, что иду спать. Поднявшись в свою спальню, я засунула альбом подальше под кровать и прикрыла одеждой. Я была не в силах на него смотреть: он напоминал мне о Лондоне, и сердце от этого рвалось на части. Я сильно, до боли, скучала по Нине, мне так хотелось поговорить с ней! Но даже будь это возможно, она вряд ли утешила бы меня после нашей ссоры. Общаться с Александром я теперь тоже не могла и чувствовала себя ужасно одинокой. Один глупый поцелуй разрушил все и, вполне вероятно, навсегда изменил мою жизнь.

Я вскрыла конверт, пришедший от родителей, и из него выпало немного денег. В приложенной записке мама спрашивала, приеду ли я этим летом домой, и с намеком сообщала, что Чарльз должен вернуться в город через пару недель. Я закатила глаза и, отложив записку, вскрыла конверт от тети Клэрис. Внутри лежало длинное письмо, написанное небрежным почерком с завитушками, и сердце мое радостно забилось.

Дорогая Элизабет!

Мне очень приятно было узнать, что ты чудесно проводишь время в Корнуолле! Приемы в саду, уроки на пляже и званые ужины в поместьях… О, я все отдала бы за то, чтобы приехать и несколько дней провести с тобой у моря! Оказалась ли жизнь художника такой, какой ты ее себе представляла?

Я так рада, дорогая, что смогла дать тебе возможность расправить крылья и лететь за мечтой. Жизнь молодой женщины порой кажется очень короткой, и твои родители хотят, чтобы ты поскорее остепенилась. Но, по-моему, необходимо предоставить тебе свободу выбора. Не позволяй им принудить тебя к браку с мистером Бонэмом. Представляю, как ты переволновалась, чуть не столкнувшись с ним нос к носу! Конечно, я не скажу об этом твоим родителям, дорогая. Зачем расстраивать их понапрасну? Я заглядывала к ним на прошлой неделе. Они ужасно скучают по тебе, особенно Мэри, хотя эта маленькая нахалка уже положила глаз на твою спальню!

Мне не терпится узнать все подробности о твоей поездке в Лондон. Какой потрясающий шанс тебе выпал! Ты определенно делаешь успехи, раз выиграла эту поездку. Уверена, что стипендия уже у тебя в кармане.

Прилагаю немного денег к твоему дню рождения, чтобы ты могла купить себе что-нибудь красивое. Обещай, что потратишь их неблагоразумно!

Целую,

тетя Клэрис.

Я прижала письмо к груди. От бумаги исходил тонкий аромат фрезии и трубочного табака. Хотя тети Клэрис не было рядом и она не могла обнять меня и пообещать, что все будет хорошо, мне стало легче. Я перечитала письмо несколько раз, взяла перо и бумагу, чтобы немедленно написать ответ. Но вдруг застопорилась на ее первом вопросе: «Оказалась ли жизнь художника такой, какой ты ее себе представляла?» В действительности она нисколько не похожа на мои фантазии. Но согласилась бы я поменять всю эту душевную смуту и боль на свою прежнюю жизнь? Нет, ни за что на свете!

Глава 21

Когда я спустилась к завтраку, в кухне была только Сал — и никаких признаков Нины. Я слышала, как она прибыла домой около полуночи и прокралась в свою спальню. Однако утром, прижав ухо к ее двери, я не уловила никаких признаков ее присутствия. Она по-прежнему избегала меня, и от осознания этого у меня пропал аппетит. Я уныло ковыряла ложкой в тарелке с кашей, и Сал, глядя на меня с неодобрением, проворчала:

— Ты становишься как Нина. Почти ничего не ешь с тех пор, как вернулась из Лондона. Что случилось? — Она уселась напротив меня и скрестила руки на