Прекрасные маленькие глупышки - Оливия Хоррокс

в памяти тот вечер, но не могла вспомнить, видела ли фотографов. Впрочем, я была пьяна и думала о более насущных вещах. По крайней мере, моя личность не раскрыта. А вот имя Нины указано. На меня накатила волна паники: что будет, если ее родители увидят эту фотографию? Я бросилась через коридор и начала стучать в ее дверь.

— Нина, ты там? — Я звала и стучала все более настойчиво, но ответа не дождалась.

Я ходила по лестничной площадке, пытаясь сообразить, что делать дальше. Понятно, почему мама прислала мне журнал: это предостережение. Еще один подобный промах — и мне не поздоровится. Слава богу, она не знала о приеме в саду у Тремейнов! Но тут меня осенило: а что, если Чарльз увидит этот журнал и сложит два и два? Я плохо его знаю, но вряд ли ему понравится, что его дурачили. Попытается ли он погубить мою репутацию, чтобы откреститься от меня? Именно так поступил Дики с Ниной. Все это время я беспокоилась о намерениях Александра, тогда как намерения Чарльза могут оказаться куда как хуже, если он почувствует, что им пренебрегли.

Глава 22

— Как жарко! — простонала Роуз. Она лежала в шезлонге в зимнем саду Эбботсвуд-холла и обмахивалась роскошным веером.

Прошло несколько дней с тех пор, как мы вернулись из Лондона, и я больше не получала никаких вестей от родителей ни по поводу Чарльза, ни касательно фотографии из «Тэтлера». Но и по-прежнему не могла обсудить это с Ниной. Она упорно игнорировала мои попытки заговорить с ней и, даже если мы оказывались в одной комнате, смотрела будто сквозь меня. С Эдди Нина обращалась точно так же, но он уверял меня, что ему все равно. Возможно, я и поверила бы ему, не заявляй он об этом так настойчиво.

В этот день Нину ждали в Эбботсвуд-холле — она должна была сделать начальные наброски к портрету Роуз. Но она так и не появилась. Роуз, слегка задетая скромной аудиторией, вымещала обиду на нас с Эдрианом. Я намечала контуры ее фигуры длинными мягкими линиями, стараясь воссоздать струящуюся ткань ее платья, присматриваясь к деталям и доверяя своей руке перенести увиденное на бумагу. Роуз — совершенно несносная натурщица: она все время вертелась, болтала и пыталась взглянуть на то, что получалось у нас с Эдрианом.

Несмотря на распахнутые настежь окна и двери, воздух был недвижим. Я стирала пот со лба, изнемогая от жары под пронзительными лучами летнего солнца. Прекрасный зимний сад утопал в экзотической зелени, буйно разросшейся во влажной среде. На всех изящных столиках стояли карликовые пальмы, их ярко-зеленые листья на тонких стеблях тянулись к свету. Лепестки огромных белых лилий усыпали выложенный плиткой пол. С потолка свисали стеклянные шары с орхидеями всех цветов радуги; их корни тянулись во все стороны, создавая иллюзию тропического леса.

— Мне скучно, — вздохнула Роуз и в унынии взглянула на мать. — Еще долго позировать?

— Скука свидетельствует о слабохарактерности, дорогая, — ответила леди Тремейн, не поднимая глаз от своей вышивки. — Кроме того, ты же сама заказала портрет к своему дню рождения. Это цена, которую ты должна заплатить.

Роуз собралась было возразить, но в этот момент мы услышали взрыв громких голосов, затем звон — будто что-то разбилось. Она выпрямилась и нервно обернулась к двери. Непринужденная атмосфера моментально рассеялась.

— Знаете, стало ужасно жарко. Думаю, на сегодня достаточно, — тихо произнесла леди Тремейн, отложила рукоделие и поднялась.

Мы с Эдрианом испуганно переглянулись и начали торопливо собирать свои вещи.

— Я, пожалуй, пойду, — пробормотал Эдриан. Явно смущенный, он слегка поклонился Роуз и, опустив голову, выбежал вон.

— Я тоже, — сказала я, надеясь улизнуть как можно скорее. Но в эту минуту в дверях возник Александр. При виде него я вспыхнула и уронила сумку. Он же, неторопливо оглядев меня, обратился к матери.

— Кажется, отец собирается швырнуть твою любимую вазу в управляющего банком. На твоем месте я поспешил бы, — небрежным тоном сообщил он, прислонившись к дверному косяку и засунув руки в карманы.

— Только не стеклянную вазу из Мурано! Мы купили ее во время медового месяца! — прошипела леди Тремейн и вылетела из зимнего сада. Я последовала за ней к выходу.

— Подожди, Берди! Не уходи! — взмолилась Роуз, вскочив на ноги и чуть не запутавшись в платье. — Давай выберемся из этого дома. Здесь слишком жарко, и из-за этого все раздражены. — Она в отчаянии глянула туда, откуда доносились набирающие громкость крики.

— Ну, не знаю… — Я с тревогой посмотрела на Александра, но он меня проигнорировал. Мы впервые встретились с того рокового утра после моего дня рождения, и каждый раз при взгляде на него я ощущала в груди тяжесть, сожалея, что не поговорила с ним начистоту.

— О, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — Роуз схватила меня за руки, глаза ее сияли. — Ты так странно ведешь себя с тех пор, как вернулась из Лондона. Что происходит?

— Ничего не происходит! — отрезала я и снова глянула на Александра. На этот раз наши глаза встретились, но от бесстрастного выражения его лица мне стало очень неуютно. Я перевела взгляд на Роуз. — Да, конечно, я пойду с тобой. Но только позволь мне продолжить рисовать тебя. — Я сглотнула комок в горле и натянуто улыбнулась, когда Роуз радостно захлопала в ладоши.

— Превосходно! Превосходно… Нам нужно взять с собой Генри. И что насчет того мальчика, который был здесь… Как его зовут? Эйнсли? — трещала Роуз, стараясь перекричать яростный спор, набирающий обороты где-то в глубине дома.

— Эдриан, — напомнила я. — Боюсь, он уже ушел. — Я снова бросила тревожный взгляд на Александра в надежде на помощь: Роуз все сильнее возбуждалась, и я не знала, как ее успокоить.

— О, как жаль! — Она вздрогнула, когда в отдалении снова что-то разбилось. — Алекс, ты тоже пойдешь, не так ли? Куда мы отправимся? Я просто хочу выбраться отсюда. Мне непременно нужно выбраться…

— Давайте сходим на пляж. — Он нежно положил ладони на плечи сестры, стараясь отвлечь ее от скандала. — Почему бы вам с Берди не выйти первыми? А я отыщу Генри.

— Ты же ввяжешься в спор! Я знаю, ты там застрянешь, — возразила Роуз, понуро опустив золотистую головку, и лицо Александра исказилось от боли.

— Давайте я схожу за Генри, — предложила я, радуясь возможности чем-то помочь.

Две пары одинаковых карих глаз уставились на меня так, будто брат с сестрой забыли о моем присутствии.

— Только скажите, где его искать, и я проскользну тихо, как мышка, — заверила я. Роуз вздохнула с облегчением.

— Он наверху, на втором этаже. Иди по коридору налево, потом четвертая дверь справа, — объяснил Александр. — Только держись