Фернандо Магеллан. Том 3 - Игорь Валерьевич Ноздрин

Гости вошли в гавань. Моряки увидели странное судно – подобие древнегреческой триеры и малайской пироги. На огромной лодке с тремя рядами весел у каждого борта располагалось сто двадцать гребцов. Между ними по средине судна возвышался помост, прикрытый красно-желтым балдахином. На носу и корме развевались красные, желтые, белые флаги из перьев попугаев. Множество цветов украшало навес, под которым на просторном ковре сидел седой раджа Бакьяна. За ним располагался оркестр, являвшийся непременной принадлежностью царских пирог. Он звенел колокольчиками и литаврами, задавал ритм гребцам. Несмотря на усилия туземцев, громоздкая, неповоротливая пирога двигалась медленно. Сопровождавшие лодки легко поспевали за ней. Среди них плыли две пироги с девушками, предназначенными в дар новобрачной.

Когда флотилия подплыла к каравеллам, раздался праздничный салют. Женщины завизжали, мужчины подняли весла. Смолкли колокольчики. На миг возникло замешательство. Раджа без страха гордо сидел на ковре, его необычное судно первым вошло в проход между кораблями. Вновь ударили пушки. Дым понесло на пироги. Испанцы размахивали руками, приветливо кричали с бортов. Успокоившиеся туземцы радостно погнались наперегонки за властителем. Пирога раджи с трудом развернулась и на близком расстоянии от каравелл начала обходить их почетным кругом. Громче зазвенели литавры, улыбками засияли лица, девушки кидали цветы в сторону моряков. Гости вздрагивали от выстрелов, радовались незнакомому развлечению. Закончив обход, бакьянцы подплыли к поджидавшей их флотилии Альмансора.

Раджа Бакьяна вежливо пригласил хозяина острова к себе, пересел на край ковра, предложил занять место рядом с собой. Хотя под балдахином могла расположиться вся свита царька, Альмансор отказался. Традиция запрещала занимать чужую территорию даже в лодках и не высаживаться на берег без разрешения властителя. Ковер остался пустым. Гость вышел из-под балдахина, встал рядом с хозяином Тидоре, и они вдвоем направились в город. Жители приветливо встретили касиков. Празднество началось.

Будущий родственник привез в подарок Альмансору пять сотен «патолей» – кусков шелковой златотканой китайской материи, используемой для изготовления самой нарядной одежды, одеваемой на свадьбах и похоронах. Такое платье стоит три бахара гвоздики!

Брачная церемония продолжилась во дворце, куда Эспиноса и Элькано запретили входить своим подчиненным. Моряки, успевшие с утра сбежать на берег, ужинали у костров и до рассвета наслаждались танцами полуобнаженных женщин.

Звучали литавры, стучали барабаны. Мягко извивались разгоряченные тела. Сыпались под ноги лепестки цветов. Пламя отражалось в осколках перламутровых раковин. Набухали кровью алые стеклянные бусинки. Развевались ленточки в распущенных густых волосах, спадавших на плечи и колыхавшиеся груди. Покрывала поднимались вверх, заголяли спереди бедра[12], обнажали прикрытое в будни древесной кожурой. На языке танца это означало любовь и уважение к гостям, к захмелевшим и потерявшим ощущение реальности испанцам. Запах гари и благовоний, кидаемых в костры, ароматы цветов и душистых масел, до блеска втираемых в тела – кружили головы. Все сливалось в сладостный звенящий сон.

* * *

Празднество длилось весь следующий день. Утром Альмансор послал радже Бакьяна, отдыхавшему со свитой и воинами на собственной территории, то есть на пирогах, пятьдесят красавиц с пиршественными угощениями. Девушки, в шелковых коротких юбках, шествовали по две в ряд с подносами в руках, на которых лежали различные яства. Посредине каждой пары мужчины несли сосуды с вином. Десять старейших женщин селения с жезлами, украшенными перьями и цветами, возглавляли процессию. Девушки вручили угощения, схватили за руки моряков, наблюдавших за шествием, потащили в город, требуя взамен выкуп. Раздав маленькие подарки, испанцы избавились от приятного плена.

Не забыл властитель и о союзниках. Эскадра бесплатно получила коз, вино, кур, много иного продовольствия.

Глава XX

Поломка «Тринидада»

Во вторник с каравелл отправили в дар Альмансору захваченные на джонках и островах десяток аркебуз, шесть кулеврин, четыре бочонка пороха. Отплытие назначили на завтра. Весь день возили пресную воду, готовились к походу. Для охраны фактории и обучению воинов раджи стрелять из пушек остались добровольцы.

Для заключения мира с испанцами, вечером на берег из дворца прибыл раджа Бакьяна. Альмансор со свитой придворных сопровождал его. Впереди шли воины с обнаженными мечами.

– Я навечно посвящаю себя службе королю Испании, – торжественно провозгласил старик, – и ради него буду хранить брошенную португальцами гвоздику до прибытия сюда испанского флота.

Несмотря на хлопоты Альмансора, злополучные четыреста бахаров так и не сдвинулись с места, лежали в покинутой джонке. Сейчас это уже не имело значения. Корабли стояли перегруженными.

– Я посылаю моему повелителю раба, – он показал рукой на молодого красивого парня, – и десять бахаров гвоздики.

Капитаны вяло запротестовали.

– Вам мало? – смутился раджа.

– Мы возьмем только два бахара, – пояснил Элькано. – В трюмах нет свободного места.

– Я сохраню гвоздику до вашего возвращения, – согласился старик. – А эти птицы не потребуют много места, – улыбнулся раджа и сделал знак служителям подать золотое блюдо. – Они прилетают из Рая, мы называем их Божьими птицами. Владельцу птицы не грозит опасность, он непобедим!

На дне подноса лежали две мертвые Райские птицы, о которых моряки слышали дома. Они оказались величиной с дрозда, имели маленькие головки с длинными клювиками, тоненькие ножки и сказочной красоты перья, покрывавшие тельце, подобно султану.

– Они летают только при ветре, приносят счастье тому, кто их увидит, – добавил царек, любуясь переливами красок.

– Мы доставим их дону Карлосу, – пообещал Элькано.

Он сдержал слово, привез в Испанию пять Райских птиц. Карл V подарил одну своему брату, австрийскому эрцгерцогу. Хуан-Себастьян сам передал ее Фердинанду.

* * *

На следующее утро после дождя на небе загорелась яркая радуга, одним концом упиравшаяся в туманный склон горы, вторым – уходившая к белым мелким облакам. Туземцы говорили детям, будто лесные духи вскарабкиваются по цветным полоскам на небо и отправляются путешествовать на соседние острова. Отец Антоний утверждал, что радуга является символом завета человека с Богом, хорошим предзнаменованием для больших серьезных дел. Господь благословляет моряков в дальний путь.

Все жители города и гости собрались проводить испанцев в дорогу. Раджи соседних островов привезли письма дону Карлосу с просьбами взять под свою защиту, прислать солдат со священниками. Их красивые пироги – не то птицы из-за обилия перьев, не то рыбы, вынырнувшие со дна лагуны – покачивались на волнах рядом с каравеллами. Северовосточный муссон колыхал цветастые балдахины.

Моряки прочитали последнюю молитву, разошлись по местам. Волнуясь и торопясь, кормчие руководили приготовлениями. На ютах кораблей стояли капитаны. Заскрипели лебедки, натянулись якорные канаты. «Виктория» слегка вздрогнула, накренилась на корму, как бы готовясь к бесконечному бегу, потянулась назад, выпрямилась, задрейфовала по