Дантал - Абай Тынибеков

видя, чем заканчиваются подобные попытки, стал всё больше раздражаться, теперь воспринимая чужака как надменного молодого человека, а Ортию – как чрезмерно наивную девушку. Злясь на то, что происходит между ними, он перестал смотреть в её сторону и всякий раз при появлении Ортии выказывал занятость, считая недостойным и унизительным делать ей замечание.

«В конце концов, кто я ей? Пусть поступает, как хочет. У неё есть отец. Если сочтёт нужным, он и разберётся», – думал Дантал, стараясь больше не отвлекаться на глупости. Ему было неприятно осознавать, что Ортия оказывает повышенные знаки внимания человеку, кто лишь недавно собирался подло напасть на них. Он уже сожалел, что не убил его в той схватке, и был уверен в том, что Форкис бы понял его. Но коль такое случилось, вновь думал он, то следует вести себя, как и подобает мужчине и воину.

«Только так и никак иначе нужно жить дальше и не размениваться на низменные чувства и поступки», – однажды решил Дантал бесповоротно и окончательно. С этого дня он запретил себе думать об Ортии.

* * *

Заметив изменение поведения Дантала, Ортия не могла понять, отчего это вдруг случилось. Обычно, где бы он ни находился, он всегда улавливал её появление во дворе и обязательно одарял её взглядом. Теперь же такого не было. Он не смотрел в её сторону, даже если она проходила рядом, и спешил тут же отойти от неё. Прекратились и столь желанные и приятные для неё вечерние посиделки с ним под навесом у костра. Дантал почему-то изменил своё доброе отношение к ней, став безразличным и даже равнодушным. Днями и ночами она думала о нём, терзаясь во всевозможных догадках, но могла найти истинной причины внезапных перемен.

Шли дни, но её надежда на то, что это лишь временные трудности, не оправдалась. Дантал был непреклонен и всё больше отдалялся от неё. Ортия же, пытаясь отвлечься от тягостных дум, стала ещё больше трудиться. Она не меняла ставшего привычным образа действий и продолжала уделять внимание пленнику, не замечая ошибки, которая послужила тем горьким поводом, что внёс раздор в их отношения с Данталом, чего она никак не могла понять в своих утомительных, изматывающих душу, размышлениях. Так прошёл месяц.

Дантал украдкой поглядывал на Ортию и видел, как она изменилась внешне, сильно исхудав и заметно осунувшись. Ему было жаль и себя, и её, но он ничего не мог поделать с собой, ведь Ортия продолжала навещать того юношу. Теперь в нём не было ни раздражения, ни ярости, ни злобы. Их место постепенно заполняла ноющая пустота, и когда она чрезмерно захлёстывала, ему становилось не по себе, хотелось скорее покинуть это место, убраться подальше отсюда куда угодно, но не оставаться здесь больше ни одного дня. Он знал, что ущелья непроходимы из-за снежных завалов, и ждал наступления весны, чтобы раз и навсегда уйти из этой крепости, не видеть больше эту глупую женщину и никогда не вспоминать о ней.

То, что между Данталом и Ортией происходит что-то неладное, давно заметили и Прет с Форкисом. Они не раз говорили об этом меж собой, но вмешиваться в отношения молодых не спешили, понимая нелепость подобных попыток и зная из житейского опыта о наступлении в отношениях этапа естественных испытаний.

– Ортия очень похожа на свою мать. Помню, как в первые годы совместной жизни с Эрифилой я всё никак не мог привыкнуть к её отношению к рабам. Она всегда так трогательно заботилась о них, как мало кто заботится о своих родных и близких. Спустя годы я понял, насколько она была права, когда, возвращаясь из длительного плавания, видел, как тепло встречали меня все обитатели дома, включая невольников. С тех пор, находясь вдали, я уже не так сильно тревожился за судьбы жены и дочери, находящихся под защитой по-настоящему преданной прислуги. Вот и дочь такая. Проявляя заботу об этом юноше, она просто делает так, как умеет, к чему приучила её мать, и ведёт себя так, как привыкла поступать дома, – Прет замолчал, окунувшись в воспоминания.

Он сидел с Форкисом у костра в его помещении, куда пришёл в один из вечеров.

– Дантал тоже молод, но по-мужски горяч. Его детство прошло в походах и в постоянном окружении воинов, закаляя сызмальства характер. Его мать и отец, хотя и были родом из разных народов, но в одном имели сильную схожесть: они были выходцами из воинственных племён. Впитав от родителей разную кровь, он приобрёл множество удивительных качеств, в том числе ясный ум и рассудительность не по годам, доброе сердце и крепкое тело, ну и, конечно, гордость и упорство, столь присущие для его предков. Сейчас, не понимая действий Ортии по отношению к пленнику, он явно растерян. Не всегда в таком возрасте можно чётко отделить чувства от поступков. Вот он и решил по-своему эту сложную для себя ситуацию: не трогая чужака, не чиня разборок с Ортией, просто и благородно отвернувшись от обоих, – Форкис вздохнул, внимательно взглянул на собеседника и замолчал.

– Они достойны друг друга, и мне не по душе то, что происходит между ними. Может, стоит помочь им, пока не случилось непоправимое? – Прет посмотрел на Форкиса. – За этим я и пришёл к тебе.

– Ты прав. Пора объяснить им причины их заблуждений. На днях я обязательно поговорю с Данталом, – охотно согласился Форкис.

По прошествии нескольких дней они вновь находились у Форкиса. Если Прет на этот раз был доволен беседой с дочерью и спешил поделиться добрыми вестями, то Форкис был удручён и непривычно мрачен.

Заметив нехорошие перемены, Прет всё же начал беседу, не задавая преждевременных вопросов, но рассчитывая поднять Форкису настроение:

– Ты знаешь, Ортия всё поняла и вне себя от радости. Она даже не могла представить, что все эти страдания пришлось принять из-за обычного стремления помочь осиротевшему человеку.

– У меня с Данталом всё иначе, – выслушав его, произнёс Форкис. – Наверное, он тоже во всём разобрался, но никак не отреагировал на мои объяснения и, скорее всего, воспринял наш разговор как мою попытку наладить их отношения. Сдаётся мне, что ему стало ещё хуже. Он не обмолвился со мной ни единым словом.

– Да, жаль. Выходит, с ним мы упустили время. – Прет понял, почему Форкис был печален. – Что ж, пусть будет так, как суждено тому быть. Может, Ортии самой удастся повлиять на него…

Дальнейшей беседы не получилось, и он вскоре молча ушёл.

После всё прояснившей беседы с отцом Ортия пыталась начать разговор с Данталом,