Карл Любезный - Владимир Васильевич Москалев

Анна засмеялась и не выдернула руки.

— Филипп, вы неисправимы. Уверена, черти в аду устроят праздник в честь такого необычного и веселого гостя. Вы придетесь им по душе: разве можно в этом сомневаться, ведь вы по сто раз на дню упоминаете о них в каждой своей клятве.

Рибейрак незамедлительно ответил:

— По правде сказать, я предпочитаю райские кущи темным катакомбам преисподней, но если бесы обещают устроить мне самый теплый прием, да еще и сведут с прелестной ведьмой (а ведь те бывают чертовски красивы), то я согласен оказаться в вертепе сатаны. Но, если быть честным до конца, я не тороплюсь туда: на нашей грешной земле полным-полно хорошеньких женщин, которые только и ждут, когда Филипп де Рибейрак заглянет жадным взором за вырез их платья, а потом горячо обнимет их за нежную, податливую талию…

Судя по всему, Рибейрак не прочь был продолжить, но его словоизлияния оборвала Катрин, стукнув своего кавалера веером по носу.

— И все же мне страшно, — снова сдвинула брови Анна, — но в то же время я понимаю, что ни своей рукой, ни властью короля мне не удержать вас, коли вы приняли такое решение.

— Нам надоели златые чертоги, мадам, мы скоро покроемся плесенью оттого, что ничего не делаем. Смотрите, видите у меня между пальцев?.. — Рибейрак показал пятерню. — Как, вы ничего не замечаете? А ты, Катрин? Тоже нет? Воистину, блаженны несведущие. Да у меня же тут паутина! Гоже ли рыцарю обзаводиться пауками, которые плетут у него меж пальцев силки для мух!

Его поддержал Этьен:

— Мадам графиня, в вашей власти, разумеется, запретить нам покидать вас, и мы обязаны будем подчиниться, но, клянусь вам, это будут самые черные дни в жизни ваших друзей. Франция ждет победы над своим извечным врагом; имеем ли мы право в такую минуту сидеть сложа руки и ждать, пока эту победу поднесут нам на золотом блюде?

Анна молчала, растроганно глядя на всех троих. Они ждали, томимые желанной минутой, решающим словом, которое должна была произнести она, правительница государства, вершительница судеб… мать, посылающая на войну своих сыновей.

Но они ее друзья, ближе которых у нее никого нет и, возможно, уже не будет. И не матерью ли и в самом деле представлялась она в эту минуту участникам этой сцены? И не сыновья ли, и вправду, слезно молили свою мать отпустить их на битву с врагом?

Она молчала, в беспокойстве переводя взгляд с одного лица на другое, и они, ее друзья, увидели вдруг, как увлажнились ее глаза и задрожали губы. У нее, суровой и властной правительницы, не знавшей слез, не ведающей жалости к врагам; у нее, принцессы с холодным, как уверяли, сердцем и тонким умом! Но она была всего лишь женщиной со всеми присущими ее полу слабостями, с ранимым сердцем, с тонкой душевной организацией, и только потом — регентшей, хозяйкой королевства.

И она кивнула им, всем троим, легко улыбнувшись при этом. Что им оставалось, как не броситься к ней, чтобы припасть к ее рукам? Первый — Рибейрак, понимавший, что его друг должен сделать это последним. Второй — Ласуа. Третий — Этьен. Но он не ограничился тем, что припал к руке, а преклонил колено перед любимой женщиной, догадываясь, что она будет рада этому. Так и стоял, держа ее руку в своей и не отрывая от нее губ. И вдруг услышал то, что едва не побудило его стремительно подняться и заключить свою возлюбленную в объятия. Негромко, так, чтобы слышал только он один, она сказала ему, слегка смущаясь:

— Этьен, береги себя. Помни, ты мне нужен.

А он стоял перед ней коленопреклоненный, смотрел на нее влюбленными глазами и не верил. Ведь это она ему! Притом на «ты» и столь пленительно и нежно!.. Неужели? Он не мог оторвать от нее взгляда и вдруг увидел в ее глазах то, о чем давно мечтал услышать и чего она никогда ему не говорила…

Потом она нежно, по-матерински, поцеловала каждого в лоб.

Вечером Анна позвала к себе Генриха Тюдора.

— Я написала вашему отчиму; по моему разумению, он должен помочь вам.

— Вы и вправду так считаете? — обрадовался граф Ричмонд. — Что же навело вас на эту мысль?

— То обстоятельство, что лорд Томас Стэнли женат на вашей матери.

— Едва ли это сможет побудить его к измене государю, которому он служит.

— Он делает это потому, что другого государя нет. Поэтому положитесь на волю провидения, мой дражайший родственник; ни один смертный с начала сотворения мира не посмел усомниться во всемогуществе небесных сил и не нашел их веления ошибочными.

Тюдор припал к руке графини де Боже.

— Судьба бросает мне вызов, и если то, куда влечет меня мой жребий, сбудется… О, мадам, как мне благодарить вас тогда?

— Так, как подскажет ваше сердце и здравый ум, — молвила Анна.

Глава 4

ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА ПЛАНТАГЕНЕТА

В июле 1485 года флот Генриха Тюдора отбыл из Арфлера (Гавра) и взял курс на запад. Обогнув Англию, 7 августа он высадился в Уэльсе, в бухте Милл-Бэй, близ Пемброка. Армия графа Ричмонда насчитывала около 4000 воинов, большая часть из них — французские наемники. В Кардигене войско пополнилось отрядами местной знати, обиженной последним Йорком. Далее маршрут продвижения лежал вдоль Уэльских гор, перевалив через которые Генрих подошел к Шрусбери, где к нему примкнул сэр Рис ап Томас во главе 2000 пехотинцев. Решился-таки сэр Рис, несмотря на угрозу со стороны Ричарда. Вслед за этим в Шропшире армия увеличилась за счет отрядов местной аристократии, недовольной правлением короля. Чем дальше, тем больше пополнений прибывало в войско Тюдора, права которого признали знатные господа.

Дозорные доложили Генриху, что совсем неподалеку стоит армия короля. Ожидая скорого столкновения, граф Ричмонд, обеспечивший себе за время продвижения значительную поддержку и договорившийся в Стаффорде с младшим братом Томаса Стэнли, Уильямом, о совместных действиях, стал лагерем близ городка Босворт. Уильям, до сей поры не дававший Ричарду повода усомниться в своей верности, на сей раз действовал, руководствуясь указаниями старшего брата, который отказался помогать сюзерену, сказавшись больным. Король пригрозил взбунтовавшемуся внезапно лорду, что казнит его сына, бывшего у него в заложниках в обеспечение верности отца короне.

Однако произойдет это часом позднее, нынче же Ричард, которого весть о высадке Генриха застала в Ноттингеме, во главе армии из воинов герцога Норфолка и Нортумберленда выступил к Лестеру, чтобы перехватить Генриха, как ему доложили, идущего на Лондон. С