Карл Любезный - Владимир Васильевич Москалев

опасный поворот, и это не может не поставить в двусмысленное положение того, кто во главе войска будет безучастно наблюдать за тем, как погибает на поле боя родной сын его супруги.

Лорд Стэнли подошел вплотную к Рибейраку. Колючие глаза смотрели зло, едва ли не ненависть читалась в них. Неожиданно взгляд потеплел, и хозяин улыбнулся:

— Вы нравитесь мне, молодой человек. Уверен, не согрешу против истины, сказав, что именно вам король поручает выполнение дипломатических миссий.

— Могу вас уверить, монсеньор, его величеству не приходится об этом жалеть.

— Клянусь бородой Христа, прекрасный ответ! Не ошибусь, вероятно, предположив, что двое спутников — ваши хорошие друзья, а не всего лишь члены посольства.

— Подобной прозорливости, монсеньор, мог бы позавидовать Лаокоон Троянский[21], окажись он на вашем месте, чтоб мне оказаться в одной постели с сатаной!

Лорд Стэнли рассмеялся и перевел взгляд на Ласуа.

— Клянусь святым Патриком, сей джентльмен весьма походит на учителя, не берусь утверждать, однако, в чем именно. Не выведете ли вы меня из затруднения?

Рибейрак выразительно посмотрел на друга.

— Его ремесло не менее важно, нежели умение управлять государством, — ответил Этьен. — Этого человека зовут Ласуа, ваша светлость, и он обучает искусству владения боевой и парадной шпагой. Если пожелаете, он научит вас сражаться двумя руками одновременно.

Лорд-камергер невесело усмехнулся:

— Мне это уже ни к чему: седина давно посеребрила мои волосы.

Неожиданно он вновь посерьезнел и, отойдя к столу, произнес:

— Однако закончим на этом наш разговор. Я распоряжусь, о вас позаботятся. Вы отправитесь в обратный путь, когда захотите. Передайте графу Ричмонду, что я жду его к себе в гости. Мой поклон до земли мадам Катрин, лучшей из женщин, каких я когда-либо знал. Перед отъездом я вручу вам маленькое письмо для нее.

И посланцы откланялись.

Спустя несколько дней их принимала у себя в покоях графиня де Боже. Катрин сидела рядом, у очага, и читала коротенькое письмо из Англии. Ее поклонник писал:

Я не устану любить вас, мадам, однако поступлю так, как повелевает мне мой долг. Ваш Т.С. 3 марта 1484 г.

Прочитав, Катрин протянула бумагу Анне. Та, пробежав глазами текст, задумалась.

— Тяжелый человек, — доложил Рибейрак в ответ на вопросительный взгляд. — И все же у него благородная душа и… доброе сердце. — Он сделал поклон Катрин. — Оно ваше, мадам, как и раньше, и я рад сообщить вам об этом. — Он снова повернулся к регентше: — Что касается нашей миссии, ваше высочество, то имею основания полагать, что она оказалась небезуспешной, хотя никакой определенности ни у кого из нас нет.

— Я так и думала, — произнесла Анна. — Такой человек, как лорд Стэнли, не мог сказать вам всей правды, не будучи твердо уверен в выигрыше. Полагаю, он и сам не представляет себе будущий план действий на поле битвы. А что скажете вы, Этьен? Выступит ли этот вельможа на стороне Ричарда или поможет нашему гостю, как вы считаете?

— Единственное, что не только мне, но и всем нам удалось понять, — ответил Этьен, — это то, что он не сделает ни того, ни другого, хотя, как вассал короля, приведет свое войско на поле боя.

— Он не сможет не помочь изгнаннику, прочитав это письмо! — воскликнула Катрин. — Он знает, что ожидает его за повиновение Ричарду или в лучшем случае за его бездействие.

— Все во власти Господа, — тонко улыбнулась Анна. — И все же мне думается, Катрин, тебе удастся ни много ни мало как изменить историю Англии; это произойдет с воцарением новой династии.

— Черт побери! — не удержался Рибейрак. — Я всегда знал, что Катрин мастерица на всякого рода проделки. Клянусь сковородой, на которой черти поджаривают души грешников, Генрих Тюдор, нацепив корону и узнав об этом письме, пожалует Катрин одно из самых богатых поместий Англии! И первым же гостем у новой владелицы замка окажется ее покорный слуга, чтоб мне гореть в аду, если не так! Впрочем, я приеду не один, а с друзьями: одному мне не совладать с винным погребом вашего нового жилища, мадам. — С этими словами Рибейрак, по своему обыкновению, отвесил любовнице изящный поклон.

Когда смех утих, Этьен подошел к Анне:

— И, дабы не сорвалось такое заманчивое мероприятие, мы втроем решили принять участие в этом походе. Мы просим вас, госпожа графиня, отпустить нас, во-первых, потому что знаем, как важна для Франции победа Тюдора, а во-вторых, потому, что боевой дух влечет нас на поле боя.

— Вы с ума сошли! Я запрещаю! — округлила глаза Анна, тревожным взглядом окинув всех троих и остановив его на том, кто стал ей дороже всех. — Этьен! Я не отпущу вас… я не хочу… Как вы могли? Случись что с вами… ах, боже мой, мне страшно даже об этом подумать!..

С губ ее чуть не сорвались признания, и Этьен услышал бы их, будь они вдвоем. Но Анна вовремя опомнилась и бросила полный смятения взгляд на Рибейрака и Ласуа:

— Я не желаю, чтобы моим друзьям угрожала опасность! Они достались мне дорогой ценой, и если, упаси бог, им суждено будет погибнуть в чужой земле, во имя чужих интересов… — Глаза ее выражали укор, межбровье прорезала складка. — У меня никогда уже не будет таких друзей, и я умру от горя…

Она опустила голову и отвернулась. Катрин обняла подругу. Анну мелко трясло в ее объятиях.

Друзья переглянулись. Рибейрак полез пятерней к затылку. Вперед выступил Ласуа:

— Мадам… — Та повернула к нему омраченное лицо. — Поверьте, с вашими друзьями ничего плохого не случится. Я всегда буду рядом с ними; кому же их защищать, как не старому учителю и наставнику, ведь они так же дороги мне, как и вам. Да что защищать, ведь они великолепные бойцы, разве вы сами не знаете? Клянусь вам, ни один из них не позволит, чтобы его коснулся чей-то меч или копье.

— А пушки? — воззрилась на него Анна. — Вы все можете погибнуть от пушечных ядер!

Рибейрак усмехнулся:

— Мадам, смелого не берет ни меч, ни ядро. Гибнут всегда трусы и те, кто отступает. Ужели вы считаете нас трусливыми кроликами, способными бежать с поля битвы, оставив умирать того, на которого вы с королем возлагаете большие надежды? Ай-ай-ай, госпожа графиня, как же плохо вы думаете о своих друзьях. Но, возможно, я не прав? Быть может, мне это только показалось? В таком случае прошу прощения, что позволил себе составить о вас такое нелестное мнение, а в искупление своей вины я целую вашу руку, руку самой восхитительной из женщин!

И Рибейрак припал жарким