Карл Любезный - Владимир Васильевич Москалев

— Чем можешь ты мне навредить своей игрушкой, ты, слабак, не имеющий даже сил, чтобы держать в руке меч? А вот у меня их достанет для того, чтобы взмахнуть клинком и разрубить тебя пополам, как дыню, тем более что ты даже не защищен доспехами. Смотри, как я это сделаю!

И он, почти вплотную подъехав к Ласуа, высоко поднял над головой тяжелый меч. Того, что случилось дальше, не ожидал ни он, ни те, кто наблюдал за этой схваткой. Одной шпагой Ласуа отвел в сторону смертоносный клинок, а другую стремительно вонзил герцогу в забрало, прямо в смотровую щель. Удар был такой силы, что лезвие, как в масло, врезалось в металл и вошло в глаз. Ласуа вырвал клинок из раны. На три дюйма он был обагрен кровью. Норфолк застыл в недоумении, выронив меч. Рука непроизвольно потянулась к лицу и отбросила забрало. Смотреть было страшно: из раны била кровь, заливая лицо, шею, доспехи; что-то белое примешивалось к ней. В то же мгновение герцог дико вскричал, зашатался и, гремя доспехами, грудой железа свалился с коня под ноги Ласуа.

Гибель Норфолка произвела эффект разорвавшейся бомбы: часть его солдат немедля обратилась в бегство, а Ричард тотчас отослал гонца к Нортумберленду, прося его о помощи. Но войско не двинулось с места. Маршал отказался повиноваться. Он хорошо помнил, как два года назад Ричард казнил его племянника за участие в заговоре Бекингема. А ведь герцог просил короля пощадить неразумного шестнадцатилетнего юношу, отправив его всего-навсего в тюрьму. И вторая обида: подозревая и дядю в пособничестве Бекингему, а стало быть, Тюдору, Ричард почти два года продержал его в холодном застенке, освободив лишь теперь, когда ему понадобились военачальники.

Слишком поздно вспомнил об этом король. Но не все потеряно. Все еще рассчитывая на поддержку лорда Стэнли, Ричард без промедления атаковал графа Оксфорда. Трое наших друзей снова попали в самое пекло. Их спасали лошади, защищенные с боков броней; недосягаемыми для подрезчиков оказались и ноги лошадей. Не будь коней, друзьям пришлось бы туго: шпаги бессильны против направленных на тебя со всех сторон копий.

И тут в битве произошел перелом: лорд Стэнли бросил свои силы на помощь графу Ричмонду. На какое-то мгновение он, правду сказать, подумал даже, не помочь ли королю. Но тут в памяти вспыхнуло письмо Катрин, и это положило конец его колебаниям.

Ричард понял, что ситуация складывается не в его пользу и, в то время как Генрих Тюдор направился под защиту Стэнли, кинулся ему наперерез, попросив вначале оруженосцев, чтобы его шлем увенчали короной, ибо пожелал, коли не удастся ему убить претендента, умереть королем. Маневр удался, и он во главе нескольких сотен воинов прорвался к Генриху.

Они вдвоем дрались долго, чего никто не ожидал, ибо Генрих по натуре не был воином, его больше привлекала торговля. Но Ласуа счел нужным дать предъявителю права на корону Англии несколько уроков, за которые граф Ричмонд теперь мысленно благодарил его.

Они бились пешими, ибо лошадь Ричарда утонула в болоте, и Генрих мечтал сбить с головы короля шлем вместе с короной, но тот как назло не падал. Сражение тем временем несколько поутихло, воины и с той и с другой стороны с волнением наблюдали за поединком, и те, кого привел Иорк, задумывались: сдаться в плен новому королю или продолжать биться за старого? Но тут телохранители Генриха окружили его, боясь за его жизнь, и стали теснить Ричарда к болотам. В то же время Уильям Стэнли бросил конницу и пехоту на левый фланг королевских войск; Томас со своими людьми ударил по правому флангу.

Войско Ричарда стремительно таяло и начало отступать. Сам он продолжал сражаться и отказался сесть в седло, когда ему предложили коня, затем чтобы убежать. Силы его, казалось, не иссякали, и он прокричал, что не нашлось и не найдется ратника, который победил бы его.

В ответ на это из рядов войска Генриха выехал воин в кольчуге и шлеме без забрала и помчался к нему. Спешившись, он обеими руками обнажил две боевых шпаги и пошел на врага, с удивлением воззрившегося на столь необычно вооруженного рыцаря. В нескольких футах от короля рыцарь остановился и произнес:

— Я тот, кто тебе нужен, король Ричард. Меня зовут Этьен де Вержи, и я собираюсь доказать тебе превосходство французской шпаги над английским мечом. Принимаешь ли ты мой вызов, король?

— Принимаю! — воскликнул Ричард. — Я рад, что у меня появился достойный противник, и если умру, то для меня будет утешением, что я умер от руки рыцаря, а не продавца в посудной лавке.

— Со своей стороны, будучи побежден, я с радостью приму смерть, ибо она будет исходить от руки монарха. В противном же случае клянусь, что сделаю все возможное, дабы Ричард Третий Глостер из дома Йорков был похоронен согласно его королевскому статусу, со всеми подобающими ему почестями.

— Обещаю вам то же, благородный рыцарь, хоть вы и упокоитесь в английской земле, откуда ваши родственники или друзья всегда смогут забрать ваше тело.

И они скрестили оружие у самого края болота. Ричард бился упорно, не прося ни отдыха, ни пощады, и был полон решимости убить врага, зная, что после этого желающих биться с ним уже не найдется и его воины воспрянут духом. Этьен без особого труда встречал его атаки двумя скрещенными шпагами и хладнокровно ждал, когда противник выдохнется. В этот миг и настанет время для последнего, решающего удара. Для этого надо было найти уязвимое место в доспехах врага, и Этьен вскоре увидел его там, где у самой шеи лопнул разрезанный острием его шпаги кожаный нагрудник — следствие того, что еще раньше Ричард потерял металлический подбородник, крепившийся к нагруднику и защищавший нижнюю часть лица. В это место и направил Этьен удар, хотя оно кроме всего прочего было защищено кольчугой. Ее очень трудно взять мечу, но ее кольца легко рассыпаются от острия стрелы и сокрушительного колющего удара шпагой, а еще лучше рапирой. Однако удар шпаги, да еще на заре ее рождения, должен быть достаточно силен для того, чтобы рассыпалось кольцо, за ним другое. И Этьен, пригнувшись под лезвием меча Ричарда, со свистом рассекающим воздух в горизонтальной плоскости, сделал энергичный выпад. Но Ричард был начеку и успел уклониться. Мало того, в ту же минуту он вновь перешел в наступление. И тут свою роль сыграла вторая шпага; повторилась ситуация с герцогом Норфолком. Отведя