Ангел с черным крылом - Аманда Скенандор

в тени, которую отбрасывала большая каменная арка проходной. Каменное здание почти готово. Забавно, но она совсем не обращала внимания на строительство, хотя ходила мимо каждый день. Рабочие собирали инструменты, собираясь домой, а сторож, сидя на груде кирпичей, уминал свой ужин.

Уна специально подгадала время. Медицинский персонал сейчас тоже начнет расходиться. Сестры будут заняты ужином для пациентов. Сумерки ей тоже на руку.

И все же Уна колебалась. Если сестра Хэтфилд или директриса заметят ее, они тут же вызовут копов. В Нью-Йорке ей больше не жить, но если она даст деру прямо сейчас, она еще сможет добраться до Бостона или Филадельфии и начать с чистого листа. Да, будет опять одиноко и паршиво, но все же лучше, чем на острове Блэквелла. Но нет! Надо обязательно сообщить хоть кому-нибудь о Коноре! Если тот убил Бродягу Майка, то, вполне возможно, он же убил и Дейдре и ту несчастную из психиатрического отделения. И в опасности были все в этой больнице. Включая Дрю и Эдвина.

Сердце ее сжалось. Как это сказала мисс Перкинс? Что ей надо постараться соответствовать мнению Дрю о ней? Но Дрю всегда думала о ней лучше, чем она есть на самом деле. Уна-воровка просто пожала бы плечами и подумала бы, что Дрю – обыкновенная деревенская дурочка-простушка. Но теперешняя Уна думала о другом: может, так и поступают настоящие подруги?

Уна глубоко вздохнула и двинулась-таки вперед. Проходя мимо рабочих, она, как всегда, бегло улыбнулась им и бросила «Привет!» Самое лучшее в ее ситуации – вести себя как обычно.

– Вы сегодня не работаете, сестра Келли? – окликнул ее один из рабочих.

– Да, выходной, – небрежно ответила она и улыбнулась. Но тут же с опаской посмотрела на сторожа. Его мисс Перкинс вполне могла уведомить об отчислении Уны. Но тот самозабвенно жевал свой ужин, не обращая на нее никакого внимания.

Она попыталась проникнуть в здание больницы через кладовую на первом этаже – но дверь оказалась заперта. Соседняя дверь – боковой вход в юго-западное крыло – была тоже закрыта. Через главный вход войти она не решалась. Даже самая лучезарная улыбка не поможет ей промелькнуть незамеченной мимо смотрителя О’Рурка. Тот уж наверняка знает, что ее отчислили, и препроводит прямиком в полицейское отделение.

Выход только один – пройти через подвал. Толстая деревянная дверь оказалась не заперта и громко заскрипела, едва Уна прикоснулась к ней. Уна не так хорошо ориентировалась в подвалах больницы. Она пробиралась почти на ощупь, и от страха по телу ее то и дело бежали мурашки. Дрю предположила, что убийца Дейдре очень хорошо ориентировался в подвалах больницы. Достаточно хорошо, чтобы тайком пробраться в палату Дейдре и задушить ее медицинским жгутом. Подумав об этом, Уна содрогнулась. А что, если Конор и сейчас здесь? Что, если он уже увидел ее и следит за ней?

Она уронила что-то твердое и холодное и вскрикнула от раздавшегося грохота. В панике Уна втиснулась в небольшую нишу со швабрами и закрыла глаза. Эхо грохота постепенно затихло. Уна вздохнула и заставила себя открыть глаза. В коридоре никого не было. Только покачивалось опрокинутое ведро.

– Идиотка! – выругалась Уна и крадучись стала двигаться дальше.

И вот, наконец, лестница в главное здание. Сердце Уны отчаянно колотилось. Она стала тихонько взбираться по лестнице. Там, в главном здании, она ориентировалась гораздо лучше. Но и шансы быть пойманной там тоже гораздо выше.

Уна осторожно заглянула в столовую для врачей, прячась за дверью. Эдвина там не было. Она тихонько пробралась обратно на лестницу и поднялась на второй этаж. Она так часто встречалась с ним украдкой, что знала почти все дальние уголки главного здания больницы. И точно помнила, как незаметно попасть из одного отделения в другое. Конечно, в форме медицинской сестры затеряться было бы гораздо проще. Но в вечерние часы к пациентам приходили посетители, и Уна надеялась остаться незамеченной.

Дойдя до девятого отделения, она просто вошла и села на край койки одного из крепко спящих пациентов. Она склонилась над ним и стала поправлять ему одеяло, как это стала бы делать заботливая жена. Сестра Кадди стояла у стола, расположенного в центре, и раскладывала по тарелкам ужин. Рядом с ней стояла сестра Хэтфилд.

Уна склонилась над пациентом еще ниже. «Только не смотрите сюда! – молила она. – Только не смотрите сюда!»

– Пошевеливайтесь, сестра Кадди! – поучала ее сестра Хэтфилд. – Еда должна быть горячей, а не еле теплой, иначе желудок пациента может ее отвергнуть.

– Да, сестра Хэтфилд! Я подаю еду так быстро, как только могу!

В ответ сестра Хэтфилд недовольно хмыкнула. Это сердитое «хм-м» Уна слышала столько раз… Она узнавала сестру Хэтфилд и по торопливым шагам. О ужас! Она приближается! Уна схватила спящего за руку и стала истово молиться.

– Аве, Мария…

Сестра Хэтфилд остановилась в ногах этого пациента.

– Я могу вам чем-то помочь, мэм? – спросила сестра Хэтфилд.

Уна лишь покачала головой, продолжая нарочито громко молиться. Голос ее дрожал. Она перепутала пару слов этой простой молитвы. Оставалось только надеяться на то, что сестра Хэтфилд не так набожна. Уна произнесла, наконец, «Аминь!» и… начала сначала. Постояв немного рядом с койкой, сестра Хэтфилд ушла.

Уна подождала, пока шаги сестры Хэтфилд стихли, и только тогда подняла голову. Она не была уверена в том, что сестра Хэтфилд не узнала ее и не пошла звать мисс Перкинс. Но отступать было уже некуда. Уна поймала взгляд сестры Кадди и жестом подозвала ее к себе.

– О, сестра… э-э… мисс Келли… Я думала, вас отчислили…

– Ш-ш! – шикнула на нее Уна, озираясь, не пришла ли снова сестра Хэтфилд. – Да, меня отчислили.

– Вы что, действительно украли шарф этой мисс Зазнайки?

– Нет! Но я украла карманные часы доктора Пингри!

Глаза сестры Кадди расширились.

– О, этого старого брюзги? Ну и поделом ему!

– Как мисс Льюис?

– Боюсь, сегодня ей хуже. Но она не сдается!

Уна шумно сглотнула и кивнула.

– Я ищу доктора Вестервельта. Не знаете, где он может быть?

– Думаю, он сейчас в операционной. Должны уже заканчивать. Пациент поступил довольно поздно. Перелом челюсти.

Уна резко встала.

– Не советую туда идти, – проговорила сестра Кадди. – Там доктор Пингри и довольно много студентов.

Уна не подумала об этом. Конечно, привлечь внимание Эдвина, но остаться незамеченной для всей этой толпы было практически невыполнимой задачей.

– Тогда не могли бы вы подняться и передать ему кое-что на словах?

– Понимаете, сестра Хэтфилд все время следит, чтобы я подавала ужин горячим и убирала грязную посуду как можно быстрее. Если я не закончу к ее возвращению, она замучает меня своими нравоучениями, а потом еще и нажалуется мисс Перкинс. К тому же вы знаете, как злится доктор Пингри, когда во время операции вокруг слишком много сестер. Была бы его воля, он бы выгнал нас всех из операционной.

Уна кинула взгляд на животик сестры Кадди. Та довольно искусно подраспустила вытачки на юбке и повязала передник повыше, чтобы скрыть растущего малыша. Конечно, Уна могла запугать ее сейчас. Но разве не эти бесконечные запугивания и терроризирования так испортили ей жизнь?

– Послушайте, за все это время… Мы с вами так и не смогли сдружиться. Более того, я понимаю, что создала вам… немало проблем. Но мне кровь из носу надо видеть доктора Вестервельта как можно скорее. Жизнь пациентов может быть в опасности.

Сестра Кадди вздрогнула и покосилась на стол, где высилась стопка тарелок и стояла кастрюля с ужином.

– Ах, чтоб тебя! Что вы хотите ему передать?

– Скажите ему, чтобы ждал меня в операционной. Я приду туда в семь. Скажите ему, что это очень важно.

Уна спряталась в кладовой и сидела там как мышка до тех пор, пока колокола собора Святого Стефана не пробили семь. Она взлетела по лестнице вверх. Без гомона студентов, смотрящих вниз с галереи, и яркого освещения операционная была похожа на морг. Та же зловещая гулкая тишина. Металлический операционный стол, стоящий посередине, был пуст. Окровавленные опилки выметены.

Лучи заходящего солнца проникали только сквозь арочные окна, расположенные под самым потолком. Вероятно, закат был