Красный закат в конце июня - Александр Павлович Лысков

Метрики стали вестись, и сразу в двух экземплярах, только после

1722 года: один направлялся на хранение в архив консистории, второй оставался в церкви.

31

Акулина решительно, с пристуком, выложила жениховские да-ры перед Катькой.

Как и положено невесте, она не сразу приняла брошь, а только с третьей подвижки.

После чего сваха выбралась из-за стола и ударила кочергой о печь.

«Раззвонила» весть.

А потом возьми да и хрястни этой же кочергой об пол с воплем:

– Брошу я ключи посередь горницы. Теперь я тебе не ключница, не замочница!..

Схватила Акулина подушку с кровати, протанцевала в дальний угол и швырнула подушку обратно.

– Брошу я подушечку через правое плечо. Пади, моя подушечка, на кровать!..

Такой вихрь сваха закрутила в доме сговорёнки, что сразу вышел и девичник, и сватовство.

Скоро бабы уже плясали одна перед другой.

Акулина помелом под ногами Катьки махала, дорогу в новую жизнь расчищала.

А Катька деревянной ложкой над головой стучала по порожней братыне, как по бубну, и припевала:

Стоят саночки-малюваночки.

Только сесть на них и поехати…

32

В оконце уже только мороз голубел, и настала пора решать Катерине, то ли лучину зажигать, то ли гостью провожать…

В недолгом молчании трезвость взяла верх.

Но игрун ещё пощипывал. На крыльце Катька толкнула-таки сваху в снег, чтобы, завирущая, не подпёрла дверь спиной, не пресекла путь жениху.

Так толкнула, что Акулина пала на колени.

Зная обычай, не обиделась. Загорланила и она что-то про саночки. Ехать готова была отчаянно, в одной душегрее.

Катька насилу оболокла её дохой да опашнем.

33

В севшем солнце хорошо ещё было видать в Лунском бору.

Сосны клочьями инеевого пуха застили жёлтый закат.

А лиственницы с длинными прямыми ветвями словно тенёта по нему раскинули.

Отрывочно вопила Акулина:

Ой ты, бабочка-богатырочка,

Полно во чужом пиру сидеть.

Пора свой пир заводить.

Катися ты во богатый двор,

Пора, пора тебе самой солоды мочить,

Пьяное зелье варить!..

…

…На морозе глушило, не разносило.

А лошадка к дому резво бежала.

34

На свадьбу Тимофей подарил Катьке ко всему прочему кошку.

В марте думать пришлось, где ей пару взять.

Вспомнили: в Важском городке у боярина Вячеславова есть кот.

Самому Тимофею от выгонки не отойти – и отправил он в Важский городок за котом молодую жену с Силуяном и кошкой в лукошке.[113]

35

Человек и кошка

У меня была кошка Анархия.

Кратко – Хия. Для кого-то и Хийка.

«По паспорту» я тоже не часто её величал, но и называть снисходительно – Хийка – язык не поворачивался.

Если к собаке запанибратски – Аська, и никак иначе, видимо из пренебрежения к её лизоблюдству и рабской покорности, то к кошке – только Хия. Ибо луны её глаз откуда-нибудь из самого тёплого угла комнаты всегда изливали укор моему несовершенству, щурились над моим человеческим высокомерием.

Собака боготворила меня.

Кошка видела во мне существо равное, а то и более низкое.

Проснёшься ночью. В окне светят нетленные. И на книжном шкафу – тоже два зрака небесных. Два мерцающих звёздных огня.

«Господень бинокль», – думалось мне.

Не абстрактное его Око, не иконописное, а Око, воплощённое в этом приборе ночного видения, сконструированном во дни Сотворения мира, может быть, специально для этого.

Вы замечали какое негодование вызывает один только вид кошки у некоторых людей?

Это, как водится, особы желчные, неуживчивые. Скрыть свою суть среди нас они способны без труда.

Церковными обрядами, молитвами, пожертвованиями на храмы приобретают они в миру славу и почести. Получают индульгенцию от священников.

А глянет на такого кошка из своего укрытия, полоснёт по нему бирюзой своей оптики, и станет человеку знобко и сиро. Вся укрепа душевная пойдёт прахом.

И с досады швырнёт он камень в шпиона и доносчика. Или натравит верного пса на это подглядывающее устройство, передающее сведения в главный информационный центр.

А добродушный человек кошку не обидит. Под его покровительством существует она со времён первого вспаханного поля, первого посева хлебных зёрен.

Первого обмолота.

И – первой прорехи в мешке с зерном.

По этой дорожке семенной пришли к человеку мыши. И если бы не кошки – неминуемо настал бы конец человеческой цивилизации.

Ведь милейшая мышка способна за сутки перемолоть своими зубами пятьдесят граммов зерна.

За год – около двадцати килограммов.

А если мышек сто? Тысяча?…

В Египте, на местах первых вспаханных полос на Земле, стоят каменные изваяния женщин с головами кошек…

И ковчег Ноя только потому доплыл до Арарата, что кошка не оставила в покое крысу, точившую дыру в днище этого славного корабля.

И за пазухой Иосифа была кошка.

Мария из Вифлеема в Египет несла новорождённого Христа.

А Иосиф – кошку.

Это для неё, кошки, во всех наших храмах или кирпичи в цоколе вынуты, или лаз вырублен в окладном венце.

В человеческих жилищах тоже никакая домоправительница не поленится послужить привратницей для кошки. Почтительно впустит и выпустит.

Вообще, у порога избы, квартиры, дворца испокон века проводятся кошачьи камланья. Со страхом наблюдают новосёлы, как она лапу заносит за порог, как усатая её морда вторгается в неведомое пока что ещё для человека пространство.

Кошка вплывает в сам воздух жилища, каждой своей шерстинкой подключаясь к духу дома…

А как только созреет в этом доме первая невеста, так под Рождество из хвоста этой кошки выщипнет она три волоска – это небольно. Завернёт волоски в тряпочку. И положит на ночь опять же под порог. Наутро развернёт колдовскую похоронку, и если обнаружит волоски лежащими в виде буквы Д, значит, да, быть скоро свадьбе. А если лягут волоски как Н, то нет, не жди в этом году суженого…

Потом в доме появляется младенчик. И пока ему пуповину обрезают, обмывают его, прикладывают к груди, кошка – знает своё место – сидит в люльке, согревает постельку.

Теперь это у неё будет каждодневная забота предночная, пока у самой котята не появятся…

Много странного в кошках.

Моя Хия, например, жила великой молчуньей. Никогда я от неё не слышал никаких «мяу». Ну, немая и немая, думал я. А потом знающие люди распрояснили, что это признак дикости – а и верно, нашёл я её в развалинах бараков на пустыре.

Кошатниками было так же поведано мне, что настоящие