Русская кампания Наполеона: последний акт (декабрь 1812 г. – январь 1813 г.) - Владимир Николаевич Земцов

25-го) Богарне составил краткий рапорт для императора. Главной темой стал вопрос о готовности Шварценберга продолжить отступление. В ответ на это вице-король выразил намерение отправить на следующий день к австрийскому фельдмаршалу адъютанта, который убедил бы его в отсутствии явной опасности движения неприятеля в районе Средней Вислы. Богарне намеревался аргументировать это тем, что наибольшие силы (предположительно от 18 тыс. до 20 тыс. человек) неприятель бросил на Данциг и примерно такое же количество войск сосредоточил перед Торном в направлении на Позен. И это, по мнению вице-короля, означает, что остальная часть неприятельской армии не может в таких же силах находиться перед Австрийским корпусом. Богарне уверял императора, что в Великом герцогстве Варшавском активизируется патриотический подъем и что «восемь спокойных дней принесли немного уверенности и рассеяли ложные тревоги».

В конце письма Богарне не преминул остановиться на состоянии здоровья Бертье, который, хотя и стал чувствовать в последние дни себя лучше, сейчас вновь начал жестоко страдать[1304].

В целом корреспонденция за 25 января говорит, по крайней мере, о трех важных моментах. Во-первых, общая ситуация для осколков Великой армии неуклонно ухудшалась, ибо русские войска продолжали решительно двигаться вперед, несмотря на усталость личного состава и заметные потери. Во-вторых, и Шварценберг, и Рейнье, непосредственно наблюдая решимость русских, уже были совершенно убеждены в необходимости дальнейшего отступления и сдачи Варшавы. В-третьих, командование Великой армии в лице Богарне продолжало питать надежды на возможность удержания ключевых позиций на Висле и определенной стабилизации общей ситуации. Эти надежды находили отражение в рапортах из Главной квартиры армии Наполеону, искажая, таким образом, реальное положение дел и, в свою очередь, воздействуя на характер решений императора.

26 января русские продолжали стягивать войска к Пиллау В тот же день из Пиллау в Кёнигсберг прибыли два парламентера – прусский и французский – для переговоров о сдаче крепости[1305].

Еще 25 января австрийские войска при приближении русских оставили Остроленку и отступили к Пултуску. Это произошло в результате устной договоренности с русским командованием. 26-го в Остроленку вступил отряд генерал-адъютанта И. В. Васильчикова. Тогда же – 26-го – Милорадович прибыл в местечко Прасниц[1306], откуда днем отступили австрийцы. Жители встретили русские войска восторженно. Генерал-майор И. В. Иловайский 3-й занял г. Лауэнбург в Померании, а генерал-майор И. К. Орурк с левого берега Вислы блокировал Торн. Попытки войск, блокированных в Данциге, организовать вылазку в сторону Оливы и прощупать прочность изоляции города-крепости, потерпели неудачу[1307].

В ночь на 27-е австрийский корпус скорым маршем двинулся из Пултуска на Модлин с намерением как можно быстрее перейти Вислу[1308].

Конечно, сведения об этих событиях поступали в Главную квартиру Великой армии в Позене с большим опозданием. Так, утром 26-го Богарне получил сообщение, отправленное из Торна 24 января. В нем говорилось, что ситуация в районе Торна совершенно спокойная. Столь же обманчивое представление было у Богарне и о других участках французского соприкосновения с русскими. «Сир, – писал он 26-го Наполеону, – мне нечего сообщить вам сегодня относительно того, что происходит перед нами». И далее: «Наши патрули встретили в нескольких милях со стороны Бромберга несколько патрулей казаков, которые тотчас же отступили». Правда, настроения Шварценберга (о которых вице-король узнал из пересланного Рейнье письма австрийского фельдмаршала, полученного тем утром) все же вызывали у Богарне беспокойство. Шварценберг не скрывал своего стремления перейти Вислу и сообщал, что его посты в Остроленке обойдены русскими и вынудили его отойти. Однако, по мнению Богарне, последние письма вице-короля к Шварценбергу заставят фельдмаршала изменить характер действий в отношении русских и «добавят немного более энергичности» его поведению[1309].

26 января помечено и письмо вице-короля Италии к Шварценбергу. По-видимому, возвратившийся в штаб-квартиру в Позене граф Латур доставил письмо австрийского командующего от 22 января. Ознакомившись с письмом, Богарне немедленно отписал Шварценбергу, дабы тот продолжал удерживать позицию перед Модлином. Вице-король пытался уверить Шварценберга в том, что движение неприятеля осуществляется отнюдь не для обхода австрийцев, но направлено к Торну или же имеет целью проведение операций в районе Данцига. Наконец, Богарне пишет, что, если русский маневр все же направлен против австрийцев, армия располагает достаточными силами, чтобы этому противостоять[1310].

Шварценберг имел иные намерения. В тот же день, 26 января, получив послание от Богарне (и тоже – от 22 января), австрийский фельдмаршал пишет главнокомандующему Великой армией обширное послание, явно пытаясь оправдать свои действия, которые он или уже предпринял, или же собирался предпринять. Он сообщал, что армия Кутузова осуществляет движение, дабы обойти его левый фланг, в то время как Сакен взял направление на правый фланг Австрийского корпуса. Одновременно князь Волконский создает левым флангом угрозу правому флангу Рейнье. Сам же Шварценберг, видя, что три дивизии под командованием Милорадовича – Васильчикова, Палена и Корфа – движутся на Остроленку а войска Винцингероде прибыли в Корцеллен[1311] (Chorzellen) и отправляют партии в Прасниц (Przasnitz), принял решение «переменить фронт» и отдал приказ оставить Остроленку.

Описав только что им совершенный «маневр», Шварценберг прямо написал, что считает абсурдным осуществлять наступательные движения против армии, значительно превосходящей в численности, к тому же не имея надежды на успех или на поддержку в случае неуспеха. Он, Шварценберг, собирается провести несколько дней, расположив войска между Модлином и Варшавой. Так как неприятельская армия движется прямо на Одер, то ее легкие войска в ближайшее время перейдут Вислу ниже Варшавы и непосредственные коммуникации с Позеном будут перерезаны.

В конце письма Шварценберг, отдавая своего рода дань вежливости, нежели выражая определенность намерений, заверил, что сделает все возможное, чтобы удержать Варшаву и прилегающую территорию, а отступательные движения предпримет только в случае наихудшего варианта развития событий[1312].

27 января армия А. П. Тормасова заняла Вилленберг, Главная квартира императора Александра и Главная квартира фельдмаршала Кутузова расположились там[1313]. Теперь открылась непосредственная возможность приближения к Торну и его осады. Платов должен был отправить сильные партии к Одеру[1314].

Однако Главный штаб Великой армии все еще продолжал надеяться, что русская армия остановит свое продвижение. Богарне писал Наполеону в тот день, что неприятель, по его мнению, больше склонен пугать Шварценберга своими маневрами, чем реально помериться с ним силами. Поэтому Богарне полагал, что переход Австрийского корпуса через Вислу в ближайшее время маловероятен. Богарне рассчитывал также и на прусские войска, в частности на те, которые концентрировал генерал Бюлов. Вице-король был полон решимости побудить Сен-Марсана обратиться к прусскому правительству с требованием передать войска Бюлова в подчинение Богарне. Письмо заканчивалось констатацией, что русский корпус