Фернандо Магеллан. Том 2 - Игорь Валерьевич Ноздрин

– По мне все едины: хоть матрос, хоть капитан…

– Вали за дверь – тесно с тобой!  – повторил кормчий.

Стражник поправил свечу, нехотя вышел в темноту. Мафра прикрыл дверь, прислонился к ней спиной. Ему было неприятно глядеть на избитого человека, которого он чуть не заколол в припадке помешательства.

– Извинения здесь неуместны,  – деловым тоном начал Гомес – Ты сопротивлялся, нам пришлось применить силу. Хвала Деве Марии – все остались живы! Пора подумать о будущем. Корабль плывет в Испанию. Сегодня вошли в Сан-Хулиан, но не обнаружили испанцев. Канонада предназначалась пропавшим поселенцам. Завтра возьмем курс на север.  – Мескита поднял голову, и Эстебан заметил злобный насмешливый взгляд.  – Они погибли,  – подтвердил он свою мысль.  – Трупы не нашли, но все говорит об этом. Герра предложил высадить тебя вместо них,  – произнес кормчий. Альваро выслушал спокойно. Это смутило штурмана.  – Хотел отвести на берег,  – повторил он, наблюдая за поведением Мескиты. Тот отвернулся, прикрыл глаза.  – Мне, то есть – нам,  – поправился Эстебан,  – удалось уговорить нотариуса не делать этого. Ты слышишь меня? Понимаю, ты ненавидишь нас, мы противны тебе. На твоем месте я бы тоже не разговаривал с врагами. Но послушай, мы с тобой португальцы, зачем резать друг друга? Лучше вместе привести корабль на родину. С тебя снимут кандалы, накормят, вылечат. Не гнить же тут заживо?  – он с отвращением оглядел тесную камеру – Мы вернем тебе каюту. Ты понимаешь, о чем я говорю? Герра будет капитаном, ты – помощником. Через месяц придем в теплые земли Святого Креста. Помнишь, как там весело отдыхали? Команда любит тебя, хочет видеть на палубе, а не в мешке для узников. Не упрямься, соглашайся!

– Пошел прочь, сволочь!  – тихо, но внятно произнес Альваро.

– Зря бранишься,  – не растерялся Эстебан.

– Фернандо напрасно спасал тебя в кабаках – хорошо же ты ему отплатил!

– Он должен мне больше, чем я ему,  – ответил Гомес, чувствуя, как тает надежда мирно закончить беседу.

– Подонок… Ты побоялся сразиться со мной, привел наемников.

– Я подарил тебе жизнь.

– Если матросы не вздернут тебя на рее по пути в Испанию, это сделают палачи, когда экспедиция вернется в Севилью. А вместе с тобой этих ублюдков,  – он плюнул на Мафру.

– Пустое. Скорее у тебя в теле родятся черви, и крысы по ночам начнут глодать пальцы. Я терпелив и с удовольствием поговорю с тобой, когда поумнеешь. Ты не голодаешь? Капитан предлагает вдвое сократить рационы преступников. Что передать ему? Молчишь? Это хорошо!

Эстебан шагнул к двери, Мафра первым выскочил в коридор.

– Думаешь, согласится?  – шепотом спросил он Гомеса, двигаясь на ощупь между бочек.

– Из карцера есть два выхода: один на палубу, второй в воду,  – так же тихо промолвил штурман.

– Что скажет Герра?

– Мы столкнем их лбами, а сами останемся в стороне.

– Страшно мне,  – пожаловался Мафра.

– Чего брался за меч, коли ноешь?  – упрекнул кормчий.

На следующий день, воровски утащив вещи испанцев, подгоняемая страхами и дурными предчувствиями каравелла пошла на север вдоль Патагонского побережья. В капитанской каюте ежедневно собирался совет, но сломить Мескиту не удавалось. Запугивания и уговоры не помогали. Опасность разоблачения преследовала мятежников, единственный свидетель не желал быть союзником. Утопить бы его, да на корабле плыли преданные ему португальцы.

Глава XXII

Первые восточные острова

– Земля!  – раздался с флагмана удивленный голос.  – Чтоб меня сдуло в море, братцы,  – земля!

– Где, где?  – закричали с палубы моряки.

– Впереди, к югу! Разрази меня гром – земля!

– Хвала Господу! Мы спасены!  – заволновался народ.

– Зеленая! Мы подходим к островам!

– Повезло тебе, Леон,  – капитан обещал дать золотой увидевшему землю.

– Я бы отдал свои монеты, только бы скорее лечь у ручья на траву! Надоела гнилая желтуха из бочек, тошнит от вони.

– Острова! Пряные острова!  – звонко вопил вахтенный.

– Пошлите за сеньором Магелланом! Зовите всех наверх!

– Какое сегодня число?

– Зачем тебе?

– Надо записать в дневник.

– Кажется, двадцать четвертое… Попроси Франсиско посмотреть по журналу!

– Точно, двадцать четвертое января,  – сообщил капеллан.  – День Святого Павла. Мы отслужим апостолу благодарственную мессу.

На палубу из щелей выползли больные: половина команды страдала недугами. Рулевые повернули румпель на два шага к солнцу, висевшему высоко над головой с правого борта. Каравелла взяла курс к островам. Адмирал в рубахе и шапке поднялся на ют. Пунсороль, Альбо, Сан-Мартин поспешили на бак, где у поручней столпился народ, возбужденно гудевший и размахивающий руками. Магеллан подал знак – пушка «Тринидада» кашлянула дымом, предупредила суда за кормой об изменении маршрута и близости земли. Колонна украсилась вымпелами, огрызнулась приветственным салютом.

Желтый островок с изумрудно-зелеными пятнами сказочной раковиной вырастал из океана, плыл в голубом мареве чуть медленнее каравелл, ширился, рос в вышину. На низком берегу стали различимы пальмовые рощи, гребни пенистого прибоя.

Командующий приказал убрать паруса, глядеть в оба глаза на дно, чтобы не наскочить на рифы. Вахтенные вскарабкались на руслени с лотами в руках. Начался отсчет глубин.

Если бы не опыт капитанов, познавших хитрости южных морей, то флотилия врезалась бы в коралловый барьер, преграждавший подход к песчаному берегу. Люди уже делили места в лодках, когда заметили в теплом мелководье плавники акул. Корабли повернули к югу, поплыли вокруг земли отыскивать удобную стоянку, но не нашли бухту или проход через барьерный риф. Высокий прилив препятствовал высадке на атолл. Разведка разочаровала моряков: земля оказалась необитаема, лишь деревья да птицы множились на островке. Не было и питьевой воды, ручейки не стекали в море. Зато акватория кишела акулами.

Приунывшие путешественники выместили раздражение на хищницах. Это явилось единственной возможностью пополнить запасы продовольствия. Свежее мясо гуляло под килем. Изможденные люди закидывали крючья, из последних сил тянули на борт трепыхавшихся рыбин, рассекали на части, жевали беззубыми ртами жесткое мясо с мерзким запахом, слизывали густую вязкую кровь.

– Ешь, Антоний, это не крыса!  – уговаривал приятеля Пигафетта.  – Господь смилостивился над нами, не дал умереть от голода.

Кровь стекала с куска на руку итальянца. Он срезал ножом маленькие тонкие кусочки, тщательно пережевывал упругое неподатливое мясо.

– У меня нет зубов,  – жалуется священник, показывает воспаленные гнойные десны,  – не по силам труд.

– Высасывай сок!

– Больно мне.

– Терпи. Сам призывал нас к стойкости и смирению.

– Я не могу.

– Тебе нельзя умирать. Кто будет учить людей, строить новое Царство Христово?