Та, которая свистит - Антония Сьюзен Байетт

– Джереми сейчас в Индии, совершает духовное паломничество. Таня работает в замечательной группе творческих людей, продающих необычную одежду на Карнаби-стрит. Дейзи учится на социального работника – она смуглая, и она чувствует, что должна работать с такими же. Доминик живет среди бездомных, с теми, кто живет на пособие, решил разделить их участь и образ жизни. Он ищет, ищет. Мне жаль, конечно, что они никак не найдут свое место в жизни и не остепенятся; это потому, что я старый неисправимый мещанин. Но их мужество меня восхищает. Так и знайте.

Клеменси Фаррар посмотрела на Дэниела и отвела взгляд. Уж Дэниел-то знал, что Доминика не раз арестовывали за скупку, знала и она. А вот что знал Дэниел, но не она – что Таня от увлечения смесью конопли и ЛСД тупеет и тупеет. Но что знала она, а не Дэниел – что они не получали вестей от Джереми уже два года и не ведали, жив он или мертв. Она сожгла письмо сына, где он писал, что надеется обрести покой, а значит, не собирается возвращаться, и, пока он в поиске, ему необходимо разорвать все связи. Бесстрастно глядела она на белую фарфоровую Богоматерь и белого бутуза. Она знала, что Дэниел знает: Дейзи, черная девочка с белым именем, отказалась от приемных родителей, переехала в черный район, где всем лгала о своем происхождении и воспитании.

Гидеон снова погладил золотую змеистую косу Руфи, тепло поприветствовал Жаклин, которая была у него в Группе церковной молодежи, а Дэниел тогда служил вместе с ним.

– Обязательно приходи, тебе надо познакомиться со Слышащими, Жаклин. Руфи будет очень-очень рада тебя видеть. Да и все мы.

От объятий Жаклин уклонилась.

– Приезжай, пожалуйста, – подтвердила Руфь. – Послушала бы ты Джошуа Маковена. Необыкновенный человек. Самый… Ты не представляешь. Его надо видеть…

Исступленное бледное лицо, надрывный голос.

– Может, приеду, – отозвалась Жаклин.

– И Дэниел. И Маркус. Всем обязательно надо приехать, – не унималась Руфь. – И увидеть, что́ мы уже сделали, как все изменилось, как все реально, как ново!

Жаклин ответила, что проводит трудоемкий эксперимент в одиночку.

– И ты тоже приезжай, – сказала Руфь Мэри. – Мы часто поем. А у тебя такой чудесный голос, все были бы в восторге. Все-все.

Она прижалась к плечу Гидеона и всем улыбнулась.

Потом они это вспоминали.

На следующее утро под елкой среди подарков лежали две одинаковые книги для Лео и Саскии: подарки Агаты. Саския нашла книгу первой, а Лео сидел в ворохе оберточной бумаги и рассматривал подарок отца – громадный заводной танк с пушками, которые мигали, дымили и с воем пускали пульки. Саския невозмутимо открыла книгу. Это было «Бегство на Север» из пробного тиража, книга выходила в новом году. Броская суперобложка, в основном в черно-белых тонах, с вкраплениями малинового и алого. Заглавие малиновыми буквами пересекало строй заснеженных башен или горных пиков, на вершинах которых на фоне багрового неба виднелись силуэты черных петушков. Группа путешественников стояла у тернового куста слева внизу, а в центре, расправив белые крылья, парили свисталы с птичьими шеями, женскими лицами и человечьими волосами. Саския взвизгнула и прижала книгу к груди.

– Там посвящение есть, – сказала Агата.

Саския прочитала: «Для Саскии и Лео, которые слушали эту историю. С любовью».

Лео поднял глаза от танка.

– У тебя тоже есть, – деловито произнесла Саския. – У тебя тоже есть такая. Посвящается нам.

Лео прополз среди упаковочной бумаги и нашел свой пакет. Развязал ленточку, снял обертку. Рассмотрел обложку, прочел посвящение. Саския обняла маму:

– Я не знала, я ничего не знала.

– Было трудно сохранить все в тайне. – Агата держалась как ни в чем не бывало. Хранить тайны она умела.

– В печати все выглядит совсем по-другому, – сказала Саския.

Она наугад открыла книгу и прочитала:

– Что проку от твоей книжной мудрости? – сказал паж принцу.

– А вот увидим, – отвечал принц. – Книги – вещь не пустая: в них рассказано, как устроен мир. Просто меня дальше порога учебной комнаты не пускали. Но теперь все по-другому.

– Нам бы надо держаться вместе, – решила Доль Дрозди. – Если что, скажем, что мы одна семья, так будет труднее нас разоблачить. Скажем, что мы братья и сестра.

– Хорошая мысль, – согласился Артегалл.

– Не так-то это будет просто, – возразил Марк.

– Поживем – увидим, – отозвался Артегалл.

Все отметили, что Саскии выпал хороший отрывок. А вот раскрыл свою книгу и Лео, поднеся близко к лицу.

Кто увидит свистал, тому конец. Чего там: и услышать их опасность смертельная. Они летают, скользят по воздуху, словно серые тени, издают звук вроде свиста, пронзительный и такой тонкий, что, кажется, не всякое ухо расслышит.

Он захлопнул книгу. Подошел к Агате и поцеловал.

– Спасибо, – сказал он. – За посвящение.

Он держался напряженно, на раскрасневшемся лице сияли отблески разноцветных елочных огней. Быстро вышел из комнаты и осторожно закрыл за собой дверь. Напрягая слух, Фредерика услышала, как он крадучись поднимается по лестнице. Дэниел и Уинифред поздравляли Агату и разглядывали книгу Саскии, то и дело восклицая от изумления.

– Он ведь сейчас не читал. Он знал наизусть, – сказал Фредерике Билл.

– Стесняется признаться, что пока плохо читает. Как быть – ума не приложу. У него твой… наш характер. Самолюбивый. – На глазах у нее выступили слезы.

– Действовать нужно сейчас, иначе будет поздно. И лучше, чтобы этим занялась не ты, а кто-нибудь еще, по крайней мере поначалу. Давай я с ним поговорю. Может, обратиться к Маргарет Годден из фрейгартской школы? У нее весь первый класс к концу года читает. Потом ей сверху спустили распоряжение никого специально не подгонять, дескать, пусть каждый учится в своем темпе. Но так ничего не добьешься.

Фредерика смотрела на него в упор. Слезы вот-вот хлынут ручьем.

– Раз сама его учишь, плакать нечего. Давай я попробую. Времени в праздники, конечно, не много. Но хотя бы начну. У меня нрав поменялся. Теперь я само терпение. Да я и всегда был хорошим учителем. А еще, Фредерика, он похож на меня. Мне поначалу тоже трудно было…

– Тебе?

– Да. И этим фокусом я тоже пользовался. Читал наизусть. По его глазам я все понял.

Фредерика так и не узнала всего, что ее отец сказал ее сыну. Услышала начало разговора, голос Билла – разумный, спокойный, взрослый, мужской, – и незаметно ушла. Позже она увидела, как они вместе шли в