Мария I. Королева печали - Элисон Уэйр

Эдуард покачал головой:

– Мне ничего не известно, поскольку только в последний год я стал активно заниматься государственными делами.

– В таком случае постановления о новой религии подготавливали не вы, ваше величество, а значит, я не обязана им подчиняться, – заявила Мария. – Я также не нарушала условий завещания нашего отца, которое всего лишь предписывает мне проконсультироваться с Советом, перед тем как выходить замуж. А вот душеприказчики, ваши советники, предали нашего отца, поскольку им было предписано заказывать две ежедневные мессы и четыре ежегодных реквиема, но они не выполнили воли нашего отца. Я прошу вас, брат, отложить это дело до тех пор, пока вы не достигнете того возраста, когда сможете принимать зрелые решения по вопросам религии. – Мария умоляюще простерла руки.

Лицо Эдуарда вспыхнуло от гнева.

– И вы тоже, сестра, должны кое-что усвоить, и ваш возраст этому не помеха. Ваше поведение волнует меня не меньше, чем ваша религия. Вы моя подданная и должны мне повиноваться, чтобы ваш пример не порождал неуважения в обществе. Я хочу, чтобы вы знали, что сэр Энтони Браун, заведующий королевскими конюшнями, был заключен в тюрьму Флит за то, что недавно дважды посещал мессу в вашем доме.

Мария отчаянно пыталась скрыть потрясение. Они не должны были видеть ее страха.

– Брат, я не отступлюсь от своей веры. Новые законы написаны не вами. Наш отец заботился о благе государства больше, чем все ваши советники, вместе взятые.

Она обвела взглядом стоявших рядом лордов: их лица исказились от ярости.

– Мне кажется, ваша милость без всяких на то оснований хочет очернить нас перед королем, нашим господином! – взревел Уорик.

– Это не входило в мои намерения, но, поскольку вы на меня давите, я вынуждена сказать правду. Есть только две вещи: душа и тело. Моя душа всецело принадлежит Господу, но я предоставлю свое тело в распоряжение короля, пожелай он забрать мою жизнь взамен старой религии.

– Мэри, мне отнюдь не нужны подобные жертвы, – уже более мягко произнес король. – У вас утомленный вид. Вам следует подождать в Клеркенвелле, пока я буду обсуждать ваш вопрос с Советом.

«Чтобы позволить им заморочить вам голову и вас переиграть!» Впрочем, она пререкалась с ними уже два часа кряду, и Эдуард, пожалуй, был прав: она действительно утомилась.

– Не верьте никому, кто захочет заставить ваше величество плохо обо мне думать! – взмолилась Мария. – Не забывайте, что я остаюсь вашей смиренной, покорной и недостойной сестрой.

* * *

Сидя в своих апартаментах в Клеркенвелле, Мария с волнением думала об обсуждении, проходившем в Уайтхолле. Неприкрытая враждебность Уорика и других советников нервировала Марию, и она знала, что они попытаются склонить короля к преступлению. И уже сегодня она может оказаться в Тауэре! Мысль эта вызвала внутренний стон. Впрочем, некоторые из них, пыталась успокоить себя Мария, могут счесть более благоразумным закрыть глаза на ее неповиновение.

В тот день она не получила никаких известий и ночью не сомкнула глаз, терзаемая всеми страхами, которые несла с собой темнота. Молчание Уайтхолла тянулось до вечера, а сразу после обеда Марию навестил Шейфве. Он выглядел триумфатором.

– Ваше высочество, я был в Совете. Сегодня утром я получил письмо от императора. Он велел мне сообщить лордам, что, если вам запретят ходить к мессе, он объявит войну Англии, – сообщил он, и Мария непроизвольно зажала рот рукой, глаза защипало от слез благодарности: она не ожидала столь стремительного, столь бескомпромиссного ответа; посол между тем продолжил: – Очевидно, что Англия сейчас не в том положении, чтобы втягиваться в войну. Отношение советников сразу же изменилось. Итак, на данный момент они больше не будут давить на ваше высочество, и для умиротворения императора они даже отправляют туда посланника.

О столь счастливом исходе Мария даже не смела мечтать. Она была в безопасности. Ее слуги были в безопасности. Хвала Господу!

Довольный результатами своих трудов, посол улыбнулся:

– Его императорское величество в частном порядке советует вам ограничиться тем, чтобы слушать мессу в своем доме без привлечения посторонних. Выполняйте его указание, и все будет хорошо.

Мария вздохнула. Она предпочла бы следовать голосу совести, а не руководствоваться прагматическими соображениями, однако поняла, что совет посла не лишен смысла. Если после этого ее оставят в покое, то почему бы немного не поступиться принципами? По крайней мере, теперь она могла ходить к мессе.

На следующее утро Мария почувствовала себя совершенно разбитой и больной, что стало реакцией на невероятное напряжение, в котором она находилась, и, когда ей нанес визит государственный секретарь сэр Уильям Петре, она была вынуждена принять его, сидя в постели.

– Мадам, – поклонившись, произнес он, – мне прискорбно видеть, что вы нездоровы. Я пришел сообщить, что вы можете беспрепятственно покинуть двор, а также заверить вас в самых сердечных чувствах, которые испытывают к вам его величество и советники. Король несомненно расстроится, узнав о вашем плачевном состоянии, и навряд ли захочет, чтобы я продолжал вам докучать. И все же он снова спрашивает, готовы ли вы отказаться от старой веры.

Если бы не ужасная слабость, Мария наверняка взвыла бы от разочарования.

– Прошу извинить меня за лаконичный ответ, – простонала она. – Но моя душа принадлежит Господу. А тело я отдаю в распоряжение короля.

Решив более не давить на Марию, Петре почтительно удалился.

* * *

Спустя несколько дней Мария, уже оправившаяся от болезни, уехала из Лондона в Бьюли. Марии гарантировали передышку от преследований, однако она не могла простить тех, кто подверг ее столь тяжкому испытанию. На душе стало еще горше, когда до ее сведения решительно донесли, что ей лично не грозит уголовное преследование, но священников непременно накажут, если они будут служить мессу для кого-то еще, кроме хозяйки дома и двух слуг, получивших разрешение присутствовать на службе. В конце марта сэра Роберта Рочестера вызвали в Совет, чтобы допросить по поводу деятельности капелланов. Советники явно не забыли, что доктор Маллет служил мессу в отсутствие Марии.

– Я не сказал ничего, что могло бы скомпрометировать вашу милость, – вернувшись, доложил сэр Роберт, еще не пришедший в себя после допроса. – Сдается мне, советники опасаются, что ваш дом может стать центром притяжения для нелояльных католиков. Вот потому-то они и не хотят пускать посторонних на мессу.

В конце апреля, несмотря на протесты Марии, доктора Маллета арестовали и поместили в Тауэр. Но это были еще цветочки, так как потом дела стали совсем плохи. Англия заключила новый оборонительный союз с Францией, которая находилась в состоянии войны