Ну как там, в Америке-то? Записки швеи-мотористки - Тамара Петровна Москалёва

– Со-офка! Привет! Ну как ты?

– Здрассьте…

Софа тихо поздоровалась и бочком, сгорбившись и припадая на ногу, прошла к своей машинке. Но… что это? Во всю щеку у Софы – краснущая ссадина! Со своим балалаечником подралась что ли? Мы ждём… Она – ни слова-ни полслова! Но загудели машинки – смена началась. Болтать нет времени, менеджер-Лазарь – тут как тут: «Наговоритесь в обед!».

Вот и обед!

– Ну? Софка! чё случилось-то? – первой не терпится узнать Ангелине.

Мы – ушки на макушке! Но Софа склонилась над салфеткой, молчит, жуёт свой бутерброт, запивает чаем. Потом она, как-то нехотя, выпрямилась и, горько улыбаясь, ответила:

– Ничего не случилось… Просто, я же вам говорила, Стив – очень активный мальчик. Прямо настоящий Чингачгук… хм, Большой Змей!

Мы переглянулись: «Ну и чё?»

– Ну и ничего! – Софа немного повеселела. – Просто я – лошадка! С моей-то спиной… Стив картинки мне под нос тычет. На картинках – Чингачгук. Значит, мальчик – вождь краснокожих! Такой упитанный Чингачгук. Он – на коне… то есть на мне! Запрыгнул на мой загривок и… на мне… на лошадке… скакал… – я на четвереньках ползала. – Софа скривилась, – псс… плечо болит… Потом была война с бледнолицыми! Я – бледнолицая. Чингачгук со мной и воевал! Пулял в меня стрелами. Кинжалом колол – по щеке угодил! – не увернулась вовремя. Вот так буйно прошёл наш вчерашний вечер. Ох… да ничего страшного!

– А где родители-то были? Чё, прямо сразу с тобой, с незнакомой тётенькой, и оставили ребёнка? – удивилась Ангелина.

– Нет, что ты! Мать чем-то занималась в соседней комнате. Она в колледже преподаёт. Конечно, мама извинилась, попросила меня быть осторожнее с малышом. Сегодня читать ему буду. Сказки. – Софа показала красочные книжечки на английском языке.

На следующее утро Соня появилась с большим багровым синяком под глазом.

– Кто?! – ахнули мы.

– Чингачгук?.. этот… маленький змеёныш?! – я не находила слов.

Соня промокнула влажные глаза. Видно: ей было не по себе, что мы смотрим на её синяк и, вероятно, в душе смеёмся над нею. Женщина села на место. Она молчала и время от времени глубоко вздыхала. Но потом, отважившись, коротко рассказала. Она говорила и горько улыбалась:

– Я стала читать малышу сказочку. Славная такая сказочка, добрая. Читала, конечно, по-английски. Он с удовольствием начал слушать. Даже рот открыл. Но потом с ним что-то случилось. Он стал ёрзать на стульчике. Стал какие-то вопросы задавать. Наверное, не понимал, что именно я читаю. А я не знаю, как ему толком объяснить. И тут вдруг мальчишка налился кровью и… ох… как давай ногами топать! Боже! Он топал, пинал меня и рычал как ненормальный. Бился головой в мой живот и… вообще, дикость какая-то! Такого я не ожидала! Я его хочу успокоить – по голове погладить, а он мотает головой и ловит зубами мою руку! И ухватил-таки!.. укусил… – Софа показала кровоподтёк. – От расстройства у меня, как назло, из головы повылетали все английские слова. А он кулаками отбивается! Кулачки-то у него – ого, как у мужичка! И вот… попал мне… в глаз… – Соня крепко всхлипнула. – …Синяк тоном замазывала, без толку: всё равно видно.

– А мать-то опять, куда умотала?

– Да нет, она, слава богу, тут же примчалась – на минутку-то всего и выходила в лоджию, что ли, – заметила наша великомученица-Софья. Она замолчала. Лёгкая краска играла на её восковом лице. – Вот так, девочки, – женщина тяжко вздохнула, потом добавила: – На этом и закончилась моя работа… Вобще… тоскливо. – Она смотрела на всех печальными глазами.

– Да, Софка, хорошую тебе выволочку устроили, – сочувственно покачала головой Ангелина. – Дак ты теперь с ними судиться будешь?

– Судиться? А… а зачем? – не поняла Софа и внезапно озлилась: – Ребёнок-то не виноват в том, что я – неуч! Что я до сих пор не знаю языка! Что… – Женщина неожиданно замолчала и готова была расплакаться.

– Да они сами… как бы на неё в суд-то не подали за посягательство на избиение ребёнка! – сказала Роза.

– Ну, это ещё доказывать надо… – вмешался Лазарь, – тут дело такое… спорное.

– Эх, ты, Сонька… мягкотелая ты наша интеллигентша, – пожурила коллегу Ангелина, – я бы на твоём месте не промолчала! Нет, не промолчала бы!

Хозяйка-Галя наблюдала равнодушно и сурово. Потом сказала:

– Прижми-ка ты свой зад, Сонька, и сиди. Не знаешь языка – не лезь, а то так и будешь фингалы получать от психов.

•

И Софа осталась. Когда надоедал учебник английского, она читала библиотечные книги, цитируя вслух отдельные строчки.

– Любое произведение: литературное или музыкальное – это… «окно в другой мир!» – говорила Софа.

А нередко она увлекала нас и в свой музыкальный мир, вынимая наушники:

– Вы только представьте: ласковые пальцы прикоснулись к инструменту и – вот уже идёт душевный разговор между двумя любящими сердцами, музыкантом и инструментом о жизни, о любви, о вечном… Да вы только посмотрите, девочки, вы послушайте! Там и стоны, там и песня, и тоска, и радость…

Щёки её загорались под цвет морковных волос. Соня во всём видела необыкновенность, возвышенность:

– Вот! – восклицала она, показывая на стрекоз за окном, – взгляните, ради бога, на них, красота-то какая, Господи боже мой!

– Трудности? – спрашивала Софа, – ерунда! Это всё временное! Говорят, семь лет идёт адаптация. Всего-то семь лет!

Она казалась довольной и счастливой! С ней был любимый муж, цветные фотокарточки которого она носила с собой: «Мой котик! Мой Лёвушка!»

– Ты носишься с ним как с писаной торбой! – замечала Галя, – а ты лучше работать его заставь.

•

– Девочки, я уже могу разговаривать с американцами, представляете?! Вчера шла из библиотеки с одним джентльменом и свободно его понимала. И он меня! До этого говорить стеснялась. Так замечательно…

•

Мы полюбили Соню. Эту работящую оптимистку.

– Верочка, – говорила мне Соня, – ну скажите вы мне: ну почему, почему должен гибнуть человек? Талант, богом одарённый? – она смотрела на меня, понурив взгляд. – Но ведь Лёвик и, в первую очередь, именно он должен быть счастливым. – Софа минуту помолчала. – А что вижу я? – она покачала головой. – Понимаете, Вера, просто невыносимо ежедневно видеть, – Софа поперхнулась, – невозможно видеть… как погибает дорогой человек… он уж и выпивать начал. Обидно сознавать, что талант Лёвика никому не нужен. Ладно, та м – понятно, Союз развалился – не до талантов, ну а здесь что?.. Что здесь-то? – Софа невесело усмехнулась: – Хм, и здесь с талантами получается то же… А ведь он играет как Бог.

Грешно, конечно, но я живо представила кругленького дедульку с белой бородой, сидящего на розовом облаке,