Ну как там, в Америке-то? Записки швеи-мотористки - Тамара Петровна Москалёва

– Валерик, ты… с родителями? – начала я осторожно. – Почему в этом цехе?.. Вообще, у меня – мильон вопросов к тебе. Рассказывай, как всё?

– Да вот-так… – он ладошкой похлопал костыль, – пока живу помаленьку… Весёлого мало. Папа умер здесь… свечкой растаял вскоре после приезда. Очень тосковал по той своей… профессорской жизни, по товарищам, по институту. Сны всякие видел. Он же ещё нестарый был. Пытался чего-то… Научные работы предлагал. Но здесь оказался никому не нужен ни он сам, ни его опыт, – голос моего собеседника задрожал, он достал платок, грустно посмотрел на меня. – Даже одно время мебель таскал у пейсатых на мебельной фабрике… Извини, печально всё… – Валерик, прокашлявшись, продолжал: – Мама живёт со мной. Они же с папой ещё там разошлись. Он сюда приехал с новой женой. А у меня… Если бы не мама, не знаю, как бы моё дело кончилось… Я ведь два года назад в аварию попал. Лежал в госпитале. Собрали по косточкам, думали: умру. В коме долго лежал. Мамочка столько слёз пролила, всем богам молилась. И я выжил! Но вот нога сильно болит, особенно к непогоде криком кричу! сделали операцию да не совсем удачно. Снова надо оперироваться, ломать-вправлять. Хочу в Израиль – там обнадёжили. Но всё в деньги упирается.

– Поняла. Жаль папу, соболезную. А ты и впрямь родился в рубахе. Бог даст и ногу вылечишь. Валер, а какая судьба тебя в этот цех-то занесла?.. А эта девушка… жена?

– Пока не расписаны. Лорочка сказала: «Успеем, нам главное, чтобы ты поправился». Повезло мне с ней. А цех… в этом цеху я хозяином был.

– Да ты что!

– Да. Потом новое дело проклюнулось: открыть бизнес вместе с Лорой. Охота была, а денег – кот наплакал! У Лоры – ни гроша. Да и у меня в карманах ветер. Только вот – швейная фабрика. А тут Галя ваша с Мариком подвернулись. Ну и продал им фабрику со всем оборудованием и машинками. Я, правда, ещё как-то сомневался…

всё-таки, какой ни есть, а доход. Опять же и мама не советовала продавать. Но Лора… Да и Галя… Короче, уговорили. Гале понравились и фабрика, и цена. – Валерик тяжко вздохнул. – Сразу все деньги не успел с Гали получить – попал в аварию. Теперь вот и хожу за ней. И всё – не с пустыми руками: на последние деньги в кафе веду, презентую коньяк, конфеты и то да сё… На легковушку денег нет. А те, что с Гали за фабрику получил, Лорочка все пустила в новый бизнес. А бизнес… Короче, пока я в госпитале прохлаждался, новый бизнес прогорел! Вот так, Вера… Сейчас за аварию страховку высуживаю. Что-то и получу, но виноват я – в нетрезвом виде был. Инвалидность оформил. Коляска есть, но на ней суетно по фабрикам мотаться.

Валерик без остановки отвечал на мой мильон вопросов.

– А Галька, стерва, мурыжит: то «приди завтра», то «послезавтра». А как ходить-то с больной ногой? Машины нет. На метро добираюсь. Уж который раз я здесь, а всё без толку! Спасибо Лорочке – сопровождает. Теперь вот ногу вылечить бы. В Израиль надо край как!

– А я чё-то тебя здесь ни разу не видела…

– Дак мы с Галиной после смены встречались. Потом она стала прятаться от меня. И на звонки не отвечает. А сегодня вот решил в рабочее время приползти. Так сказать: сюрпризом нагрянуть! А её, видишь, нету.

– Придёт.

К обеду появилась Галина. Они с Валериком чмокнулись, как старые знакомые. Из пузатого портфеля гость выложил презент в закуток большого раскроечного стола, вокруг заваленного тюками пошитого товара. Троица уселась в сторонке. – Оттуда доносились отрывочные фразы, потявкивание собачонки… Они пили коньячок, слегка поругивались, заедая недовольство шоколадом, красной и чёрной икрой. Тут же крутился и кот-Василий.

Он, недовольно поглядывал на рогатую болонку в сумке, временами выгибал спину, смело подскакивал к моднице, страш-шно ш-шипел… и пытался ударить её лапой по смазливой мордашке!

– Васько! – возмущённо одёргивала распоясавшегося боксёра Галина, – ты бы лучше с крысами вот так-то разбирался! Храбрец ты несчастный!

Ну а барышне с бантиками надоело сидеть в сумке и терпеть такое издевательство бессовестного хозяина, и она быстро выскользнула под стол. Василий – за ней! «Плюшка! Ты куда?» Ловили Плюшку всем цехом.

•

Прошло две недели. И снова обед. Галина занималась переделкой домашней одежды. Мы трапезничали, чем бог послал, и болтали. Валентина взахлёб рассказывала свои последние новости:

– Мне Гришка сказал, что распишемся, и что…

– Валюх, а на фига ты вобще с ним тары-бары-то разводишь, не понимаю? – это наша Ангелина режет правду-матку и, как всегда, не в бровь, а в глаз. – Вы, прям, какие-то странные бабы: мужик вам лапшу вешает, а вы на эту лапшу свои уши развешиваете! Головой подумай: Гришка твой женатый.

– Ну и что? Сама же говоришь «твой»! Значит и будет мой!

– Ага! прям щас и разбежался: ради тебя своих детей бросать…

– Ой, да ладно, Ангелинка, вечно ты!.. – Валюха не уступает: – Вон их сколько: свои семьи там побросали, а здесь подженились.

– Вот именно, что «подженились»! Разницу-то хоть видишь-нет?

В момент бурной дискуссии ухнула дверь.

– Валерка опять… – прошептала Валентина.

В этот раз проситель явился без дамы. Очутившись в цехе, прижался к дверной притолоке, громко поздоровался со всеми. Постояв минуту в нерешительности, он подковылял к Галине: «Доброго денька тебе, Галя!»

Та, однако, позы не изменила, лишь скривилась: «Нарисовался… черти принесли…» Вслух спросила:

– Где Лорка-то? Одному, поди, тяжеленько, шкандыбать-то по дороге?

– Спасибо тебе за сочувствие! – ядовито поблагодарил Валерик, – Лорка… Лорка дома осталась, надоела ей пустая беготня за тобой. Мало того, ещё и ультиматум мне заявила, мол, если Галька деньги не отдаст, уйду от тебя! Так и крикнула: «Ты мне без денег и на хрен не нужен, урод чёртов!» – Валерик вытер рукавом заслезившиеся глаза.

– Ну идём, садись.

Но коньяк уже пошёл не так гладко, и дело обретало какое-то странное направление. Галя злилась, глядя на часы:

– Девчата, ну кончайте уже курить, в конце концов, без вас дышать нечем! Садитесь, работайте уже! – раздражённо заметила она из-за стола. Сколько ж можно перекуривать-то вобще?.. Лазарь! Обед-то уже кончился!

Девчата затушили окурки, разошлись по местам. Галина же убрала со стола остатки Валеркиных подношений и, не обращая внимания на гостя, стала писать в журнал что-то важное, то и