Ну как там, в Америке-то? Записки швеи-мотористки - Тамара Петровна Москалёва

– Ага, а на следующий день – снова фабрика! Бетонная, вонючая, жаркая да холодная, – завершила я Сонин рассказ.

Действительно, замерзая или изнывая от бетонного холода или знойного пекла, женщины орали: «Ну врубите же вы, хиттер наконец! Что за издевательство-то, в самом деле?! Галя, ну щас же сваримся ведь!» Или: «Ну щас же в сосульки превратимся!»

– Щас, Марик появится – включит! – невозмутимо отвечала Галя.

Время проходило, Марик не появлялся.

Летом Галя открывала настежь оба окошка для прохлады. Но из окон чаще валил жар с раскалённой улицы и добавлялась вонь с парома, стоящего на приколе с собранным мусором городской свалки. Сама Галя пребывала в своей конторке под кондиционером.

– И где его черти носят?.. – всё же не выдержав воплей трудящихся, Галя сама запускала хиттер.

Хиттер – ржавая громыхающая бандура, висящая под потолком, предназначенная зимой нагнетать тепло, летом – прохладу. Бандура добросовестно грохотала, перекрывая вой швейных машин, но со своими обязанностями толком не справлялась ни зимой, ни летом. Не было от неё ни согревающего тепла, ни освежающей прохлады. То ли от старости, то ли от Галиной экономии. «Сжирает много электричества», – всё время ворчала она и норовила вместо адской бандуры включить скупой вентилятор, мохнатый от пыли. Он разгонял мух, но не жару. Отбухав по мозгам минут двадцать («Да выключите вы его, наконец, – башка болит!»), хиттер надолго затыкался к Галиному удовольствию.

•

Лето в разгаре! Сутками – одуряющая жара. Наконец заканчивалась смена. Мы вываливались на улицу. И тут жара не унималась, жгла выше ста градусов! Здесь – шкала по Фаренгейту. По Цельсию жмёт к сорока! Влажность от океана зашкаливает – дышать нечем. Собирается дождь… Но дождь не принесёт прохладу. При такой жаре и влажности нью-йоркский дождь – горячий душ в парной.

В метро – не лучше: душно и затхло. Но вот подходит электричка – в вагоне свежо и прохладно, даже холодно!

До завтра, фабрика!

•

Соня работала, в перерывах настойчиво зубрила английский:

– Чтобы иметь хорошую работу надо знать язык, я и Лёвику говорю: учи! А он… – Соня покачала головой. – Но я жду… резюме везде разослала. Хотя… ну что у меня за резюме? Опыта в Америке – никакого…

Сегодня у Сони отличное настроение – видно по всему. В обед она, открыв было словарь, тут же спрятала его в сумочку.

– Вообще, не знаю, как у ва-ас, девочки, а мои финансы… – Соня позевнула, в руках у неё появилось зеркальце, – а мои финансы… вечно поют романсы! – не сильно огорчённо пропела она и, томно глянув на своё отражение, захлопнула зеркальце: «фу ты, мерзкое стекло!»

Свести концы с концами – проблема общая и выплывала сама собой: не успеешь оглянуться – месяц пролетел: за то заплати, за это. То купи, другое… Хоть и напомнила Софа про финансы, но казалось, что денежные проблемы не расстраивали её настолько, чтобы она на минуту забыла о муже. Только и слышно: «Лёвик», «мой Лёвик!»

– Надо же, только что колесом не крутится около, – завидовал Лазарь. – Вот, женщины, учитесь любить мужа!

– Пусть муж любит! – рявкнула одинокая Ангелина, – Софк, а чёй-то ты сёдня весёлая-то такая?

– Нет! – со светлым лицом игриво воскликнула Соня. – Хотела промолчать, чтобы не сглазить, но… не выходит! Почему хорошее настроение? – спросила она и взахлёб выпалила новость: – Да меня же опять пригласили! Американцы! Представляете? Американцы. На постоянную работу!

– Да ты что?!

– Счастливая ты, Софка, – со вздохом покачала головою Ангелина, наша режиссёр-документалист, нелегально и надолго застрявшая в стране. – А тут… так и сгинешь в этих помойках!

– Дак и… поезжай назад, никто здесь никого не держит! – напомнила я.

– «Поезжай»… легко сказать… – усмехнулась Ангелина и снова стала донимать удачницу. – Софк, а ты куда идёшь-то? Кто на этот раз пригласил? Какая-то серьёзная компания?.. Ты, что ли, язык уже настолько знаешь, чтобы…

– В том-то и дело, что живой американский изучать буду! В американской семье, с мальчиком. Здесь-то среди наших… русских, выучишь что ли? Вот… после смены лечу! – Софа, с улыбочкой прикрыла глаза и несколько минут наслаждалась своим приятным состоянием скорого важного события. – Да… лечу знакомиться!

•

Утром и в обед следующего дня Софа с упоением рассказывала:

– Я им так понравилась! А они мне – ещё больше, – радовалась счастливица. – Но сильнее всех мне полюбился ребёнок. Дивный, совершенно дивный мальчик! Стивом зовут. Весёлый, непоседливый малыш! Раскованный такой, не то, что наши заторканные детки: то нельзя, это…

– А как ты с ними объяснялась-то? Они по-русски говорят? – Ангелине явно не давало покоя Софино новое предложение.

– Не говорят. Но я знаками, жестами. А где и словами – учу же, сама видишь. Читать уже могу.

– Да с тобой-то всё ясно! А вот им-то, на фига нужна такая нянька, без языка? – пыталась понять логику нанимателей дотошная Ангелина, – чтобы платить меньше, что ли? Хм… Ещё и жратву им готовить будешь, срач убирать… Ну чё ты на меня так смотришь? Сколько угодно таких желающих-то! Вот, далеко ходить не надо, – вчера только купила «Русскую рекламу», и вот объявление, пожалуйста… – Ангелина развернула газету, – смотри: «В американскую семью приглашаем с проживанием энергичную и опрятную русскую няню-домработницу с умением вкусно готовить по: присмотру за четырьмя детьми от годика и до семи лет и ведению домашнего хозяйства (уборка, готовка, стирка) на полную неделю. Уборка: трёхэтажный собственный дом и три маленькие собачки». – Ха, ни хрена себе! Да уж и писали бы сразу, что нужна круглосуточная ломовая лошадь! Эксплуататоры чёртовы… А вот ещё два объявления – одно другого лучше, смотри… вот…

– Ну что ты, Ангелина, в самом деле! Ну почему же ты во всём видишь негатив? Какая готовка? Какие круглые сутки? И малыш всего один. Первое время я вообще буду по два часа и то вечерами, пока привыкнем друг ко другу.

Софа весь обед трещала без умолку:

– Сегодня выхожу на работу. Смешно сказать, но я по малышу… Стиву… как-то и соскучилась даже! Испытание дали – неделю. А пото-ом… о-ох… уйду отсюда, девочки, уйду навсегда! Хоть среди своих и удобно, но, живя в Америке, надо и вариться в американской каше, а то и деградировать недолго: ни языка приличного, ни денег. Так что… спасибо вам всем… – на Софином виске вздулась жилка, подбородок задрожал – она расчувствовалась.

Утром следующего дня мы с нетерпением ожидали Софу. Всё же, действительно, с коренными американцами, в большинстве своём, работать – везение. И платят лучше. И народ, не в пример нашим, уважительный.

И