Дураки все - Ричард Руссо

эта корова оттолкнула его и залезла в машину. Рой заметил Салли, тот был выше на полголовы всех собравшихся дебилов, при виде этого старого козла у Роя мелькнуло нечто вроде идеи и тут же исчезло. Да и ладно. Рой знал: если какая мысль заглядывала к нему в голову, то непременно вернется, а сейчас у него есть заботы и поважнее, вроде летящей в их сторону патрульной машины. Та, покачнувшись, с визгом затормозила у тротуара, и Рой сполз на сиденье.

Кора – подумать только – сбросила скорость и включила левый поворотник.

– Вот же “Рексолл”, – пояснила она. Как будто Рой позабыл, где этот сраный “Рексолл”, как будто он не сказал ей ехать в аптеку возле шоссе.

– Да твою ж…

– Хватит на меня орать… – Кора выключила поворотник и перестроилась обратно в правый ряд. – Я всего лишь имела в виду, что во всех аптеках продается одно и то же, а эта вот она.

– Видишь там “скорую”, нет? И полицию? – Рой обернулся, посмотрел в заднее окно. – Ты заметила, твою мать, как я сполз на сиденье? Тебе вся эта херня о чем-нибудь говорит?

Кора тут же ударилась в слезы.

– Что ты натворил? Тебя снова посадят?

– Не посадят, если ты завалишь хлебало и свалишь отсюда.

– У меня будут неприятности из-за того, что я тебе помогаю?

– С чего бы.

– Потому что у меня и так уже отобрали моего мальчика, мол, я непутевая, и я пытаюсь его вернуть…

– Послушай меня, девочка. Не будет у тебя, твою мать, никаких неприятностей. Если копы спросят, скажешь, что всего-навсего подвезла меня. Скажешь им, что ты просто тупая корова и ничего не знала. Они тебе поверят, не бойся.

Кора беззвучно плакала. Оба молчали до самой аптеки возле автомагистрали, и едва Кора въехала на парковку, как Рой снова сполз на сиденье.

Кора заглушила мотор, вытерла рукавом слезы, и Рой сказал:

– Покажи-ка мне свою кепку.

– Зачем? – Она протянула ему бейсболку с эмблемой “Метс”.

– Тебе какая разница? Может, я фанат бейсбола.

Рой надел бейсболку и скривился, когда она коснулась его изуродованного уха.

Кора поморщилась:

– Ты ее кровью заляпаешь.

Рой сделал застежку шире.

– И зачем тебе такая большая башка? В ней же нет ни хрена.

Кора хихикнула, решив, что он пошутил.

– У самого голова с орешек, вот в ней дерьма и полно, – ответила Кора.

Рой неожиданно размахнулся, его ладонь влепилась в щеку Коры, и та ударилась головой о стекло. В такой день могла бы и помолчать, подумал Рой.

– Ай, больно. – Кора опять расплакалась. – Я же шучу. Ты что, шуток не понимаешь?

Рой хотел было снова ей вмазать, но вспомнил, что ему нужна ее помощь.

– Посмотри на меня, Кора. По-твоему, мне охота сейчас шутить?

– Совсем ты меня запутал. Уж не знаю, чего ты от меня хочешь.

– А я тебе объясню, если ты помолчишь минутку. Ладно? – Кора, как ей и велели, промолчала, и Рой повторил: – Ладно?

– Ладно, Рой, ладно. Я же молчу.

– Вот и хорошо. Во-первых, купи мне для уха зажим-бабочку. Ты ведь знаешь, о чем речь? Они обычно там, где все пластыри и прочее дерьмо. Поняла?

Кора молча смотрела на Роя.

– Поняла или нет? Отвечай, пока я снова тебе не врезал.

– Ты же сам велел мне заткнуться. Вот я и молчу.

– Тебе мало? Хочешь еще схлопотать?

– Я хочу, чтобы ты вел себя прилично. Если не будешь вести себя прилично, обратно пойдешь пешком.

“Или сверну тебе шею, – подумал Рой, – засуну тебя в багажник, блядь толстожопая, рвану в Олбани, брошу это ебаное ведро на автовокзале, и тебя найдут, когда ты уже завоняешь”. От Коры и так воняло – какими-то дешевыми духами. При мысли об автовокзале Рой вспомнил, что еще вчера эта сука, бывшая теща, предлагала ему три куска, чтобы он только исчез, и тогда предложение его не впечатлило – лишнее доказательство, что он толком не соображал. Что мешало ему взять деньги, уехать куда-нибудь – может, даже в Атлантик-Сити – и вернуться, когда они кончатся? Хорошо хоть сейчас мозги наконец-то встают на место и Рой понимает, что Кора ему понадобится.

– И апельсиновый сок, окей? – Рой тряхнул пузырьком с таблетками: – Чтобы запить эту прелесть.

– Дашь мне парочку?

Раскатала губу.

– Дам, конечно, – ответил Рой, – разве я хоть раз с тобой не поделился?

Кора потянулась было к двери, но Рой схватил ее за запястье. Ему отчего-то вдруг не понравилось выражение ее лица.

– Даже не думай, – предостерег он.

– Ты о чем?

– Ты думала о том, что в аптеке попросишь кого-нибудь вызвать копов.

Потому что Рой на ее месте именно так и сделал бы.

– Ничего такого я не думала.

– Ну да, конечно. Не заливай. Я по твоему лицу понял.

Кора расплакалась.

– Разве что мелькнуло только, и все, честное слово.

Рой рисковал, выпуская ее из машины, но у него не было выбора.

– У тебя минута, – предупредил он. – Не заставляй меня идти тебя искать.

– А деньги?

– Купи на свои. Я отдам.

– Ты мне со вторника должен.

– В смысле?

– За пиво.

– Ты же меня угощала.

– Нет, я сказала…

– Сходи уже и купи все, что я тебе сказал. А я потом отдам тебе и за это, и за пиво.

– Обещаешь?

– И прихвати пару упаковок пива, – добавил Рой. – Поедем на водохранилище.

– Правда?

– Еще “Принглс” возьми.

Кора вздохнула измученно.

– Ладно.

Не успела она войти в аптеку, как Рой уже уснул – а может, вырубился от боли. Кора вскоре вернулась. Отсутствовала она явно дольше минуты, но ненамного. И держалась Кора спокойно, а если выдала бы его, то наверняка нервничала бы. Кора поставила на сиденье между ними два полных пакета с покупками.

– Сок дай, – приказал Рой.

Она протянула ему большую пластмассовую бутылку, ледяную, как он и хотел. В горле у Роя до того пересохло, что он махом осушил полбутылки и только потом вспомнил про обезболивающее. Вытряхнул на ладонь содержимое пузырька: осталось восемь таблеток. Четыре Рой вернул в пузырек, прочие запил соком и швырнул пустую бутылку на заднее сиденье. Кора, вернувшаяся за руль, уставилась на него.

– Что? – спросил Рой.

– Ты говорил, что дашь мне одну.

– Дам, – согласился Рой. – Когда у тебя половина уха тоже будет висеть на ниточке.

– Мне нравится, как они действуют на меня, – пояснила Кора. – И ты обещал.

– Дорогу до озера знаешь?

Кора кивнула.

– Так поезжай, а то пиво греется.

Кора не шелохнулась.

– За все про все почти двадцать долларов.

– Врешь.

Она показала ему чек. Семнадцать