Гори - Анастасия Мандрова

телефонный разговор, в котором он извинился передо мной за то, что хотел сделать, а я решила все забыть, будто ничего и не было. Я еще поговорила с Ритой обо всех пустяках, которые произошли на зимних каникулах, и распрощались до завтрашнего дня.

Мне не верилось, что праздники пролетели так быстро, и нужно было идти в школу. Завтра утром должен был приехать и Ваня. Этого я ждала больше всего. Было и еще кое-что, чего я ждала. Я задумчиво теребила браслет на руке. Софи так мне и не отвечала. Зная ее характер, я точно знала, что она остынет и простит меня. Но я очень беспокоилась о ее состоянии и даже в какой-то момент захотела рассказать все ее родителям. Кто знает теперь, что у нее в голове? Софи была склонна к депрессиям. Окружающие этого не замечали, ведь, она и вправду была чудесной актрисой. Но я знала, что, если она начинала пить кофе, очень много кофе, при этом ничего не есть, а еще перечитывать романы Буковски и Мураками, значит, все плохо. Но в этих случаях я была рядом, а теперь меня там нет.

– Аня, что ты все сидишь у окна? – Без стука зашла ко мне в комнату мама. – Думаешь, от этого быстрее приедет твой Ваня?

– Нет. Думаю о том, почему к вам в комнату я стучусь, если мне нужно зайти, а ты – нет… – выговорила я, спрыгивая с подоконника.

С недавних пор мне действительно нравилось подолгу сидеть у окна, рисовать или читать, слушать музыку и смотреть на людей. С недавних пор мне нравилось говорить людям то, что думаю. Мама сузила глаза на меня. Одетая в новое шелковое платье в индийском стиле, с уложенными в легкомысленный пучок волосами, она выглядела настоящей звездой сцены. Когда-то она и вправду хотела сиять в лучах софитов, но жизнь распорядилась иначе.

– Вот переедешь в свою квартиру, там и будешь так говорить!

– Я могу хоть сейчас, – выпалила я, усевшись с ногами на кровать.

– Что? – Мама непонимающе уставилась на меня.

– Мне Ваня предлагал переехать к нему. И если ты не против…

– Я против! – во весь голос закричала мама и нервно заходила из стороны в сторону. – Как ты могла подумать, что я могу такое разрешить?

– Но ведь ты сама сказала…

– Не в восемнадцать же лет! – вновь перебила меня мама, остановившись. – Ты что, хочешь повторить мою судьбу? Родить ребенка так рано, а, может быть, даже больного ребенка. Ты знаешь, что благодаря твоей генетике это может произойти? А Ваня догадывается?

– О, Господи, мама! При чем тут это? В современном мире есть средства предохранения! – выкрикнула я ей, злясь куда сильнее, чем хотелось бы.

Зря она начала про ребенка. Мама умела меня ранить сильнее, чем кто-либо другой, находя самые болезненные точки для ударов. Я знала о том, что Синдром Дауна – генетическая случайность, но моя мама где-то вычитала, что у меня, как ее дочери, возможность родить такого ребенка сводится к одному проценту. И про этот процент она иногда вспоминала, вот прямо, как сейчас.

– Вы что, – с придыханием спросила мама. – уже занимаетесь этим? Уже?

– А если да, то что?

Мама демонстративно обхватила ладонями свою голову и закрыла глаза. Она стояла напротив меня, высокая, красивая, модная, но как будто не моя. Как будто я смотрела на чужого мне человека. Забавно. Все мои одноклассницы, видя ее, говорили мне о том, что хотели бы иметь такую маму. Они просто еще не вели с ней разговор о сексе.

– Моя дочь… – Мама сделала театральную паузу и подняла указательный палец вверх. – спит с сыном наркомана, который, наверняка, и сам употребляет.

– Что же ты тогда весело проводила вечер в обществе того самого наркомана? – напомнила я ей тот вечер, когда мои родители ходили в гости к великому и ужасному Сотникову.

– Я осматривалась. Как еще мне было понять, что он за человек, если не при личной встрече?

– И как? Оценила?

– Да. Дмитрий, хоть и показался хорошим человеком, на самом деле, все равно крутится в шоу бизнесе. А там сплошное мракобесие!

Это бесполезно! Можно уже не говорить, а просто биться об стену. Мне тоже захотелось схватить себя за голову.

– Что ты так на меня смотришь? Я просто волнуюсь за свою единственную дочку! Это нормально!

– Мама, – тихим голосом произнесла я, – может, тебе чем-нибудь заняться. Пойти выучить английский, наконец, или еще на какие-нибудь курсы…

– Это ты сейчас мягко намекаешь на то, что мне нечем заняться?

– А чем ты занимаешься? – в лоб спросила я ее.

– Я? Домом. Вами. – Мама посмотрела на меня, как на сумасшедшую – Знаешь, я поняла тебя. Ты не хочешь, чтобы я лезла в твою жизнь. Это что, подростковый кризис начался?

– Нет. Просто ты слишком меня контролируешь.

– Но я желаю тебе самого лучшего!

– Ты думаешь, я не желаю себе того же?

Лицо мамы смягчилось. Она даже смотрела на меня по-другому.

– И давно у вас с Ваней интимные отношения?

– Нет.

Краткий ответ ее не удовлетворил, но она не стала больше ничего спрашивать. Мама лишь погладила меня по голове.

– Дети так быстро растут, – вздохнула она, а потом вдруг спросила. – Можно я тебе заплету волосы в косу?

Я кивнула. За окном медленно падал снег. Я любовалась его танцем и чувствовала, как расческа в руках мамы плавно опускается вниз по моим волосам. Я знала, что наш разговор не закончен, что рано или поздно мама вновь начнет говорить о том, насколько плох для меня Ваня. Но сейчас мне не хотелось об этом думать. Худой мир лучше доброй ссоры… Слишком давно я поняла эту пословицу. А все-таки здорово сидеть на кровати и чувствовать мамины руки, плетущие мои волосы. Ощущение, как в детстве. Жаль, что скоро они исчезнут.

В школе все было по-прежнему, кроме разговоров о новой паре, которую уже окрестили королем и королевой. Я так радовалась, что говорят не обо мне и Ване. В этом новом календарном году я уже была для всех обычной одноклассницей. Ко мне привыкли. Ко мне относились так же, как и ко всем. То есть кому-то я нравилась, кому-то нет. Все вполне характерно для старшей школы. Меня это очень даже устраивало.

Было нелегко выдержать шесть уроков, зная, что самолет, на котором летел Ваня приземлился в одиннадцать утра. Я не ждала его в школе, потому что понимала, долгий перелет и смена часовых поясов не слишком хорошо сказываются даже