Гори - Анастасия Мандрова

на молодом организме. Но я очень ждала, что после уроков встречусь с ним. И когда мне пришло сообщение от Вани о том, чтобы уйти с последнего урока, я с огромной радостью исполнила его просьбу. Выйдя из школы, я чуть ли не бегом направилась к знакомому силуэту вдали. Мы кинулись в объятия друг друга, как будто не виделись очень долгое время. Я на самом деле скучала по Ване, по его теплой улыбке, по его умелым поцелуям, зовущим к чему-то большему, к тому, о чем я уже знала.

– Как ты долетел?

– Хорошо. Это тебе, – Ваня протянул мне букет ромашек, упакованных в хрустящую крафтовую бумагу.

Я их даже не видела. Наверное, я вообще ничего не могла видеть в его объятиях, кроме него самого.

– Они чудесны! – Я вдохнула знакомый летний аромат. – Где ты достал ромашки посреди зимы? – Ваня развел руками, чтобы ответить, но я его опередила. – Да, ты же волшебник! Спасибо! – воскликнула я и поцеловала в губы.

– Это еще не все. С Новым годом! – сказал Ваня и достал из своей сумки что-то прямоугольное, тщательно упакованное в подарочную бумагу.

– Ваня! Что это?

– Открой.

Я разорвала бумагу, открыла деревянную коробочку и моему взору предстала очень красивая вещь, сделанная под серебро. Я взяла ее в руку и поняла, что это, только когда увидела обратную сторону. Это был экслибрис, на котором был изображен поднимающийся из огня феникс, почти такой же, как у меня на спине, а внизу красивым витиеватым шрифтом мое имя и фамилия. Я тут же представила себя, сидящую на диване с дымящейся чашкой какао на боковом столике, с клетчатым шерстяным пледом на ногах и книгой в руках. Позади меня целые стеллажи книг. Запах типографской краски витает в воздухе. А рядом со мной Ваня, играющий что-то безумно красивое на гитаре. Без него моя фантазия уже не была бы идеальной. По-видимому, мои мечты без Вани вообще неотделимы.

– Теперь ты можешь создавать свою собственную домашнюю библиотеку, – мягко сказал Ваня, улыбаясь так, как будто знал, какая картина пронеслась перед моими глазами.

– Мне так нравится! Это так красиво. Лучше я бы не придумала! Теперь мне неудобно дарить свой подарок… Вдруг он тебе не понравится.

– Мне понравится, – уверенно сказал Ваня, и я достала из рюкзака книгу Шульца, спрятанную в деревянную шкатулку.

Быстрыми и ловкими движениями пальцев шкатулка была открыта, и я не без удовольствия наблюдала, как на лице моего парня меняются эмоции от удивления до детского восторга. – О, Господи! Где ты ее достала?

– Наверное, я тоже слегка волшебница.

Ваня бережно перелистывал страницы с улыбкой на лице. Несколько минут я любовалась его внутренним светом и сосредоточенным выражением лица. Я уверена, что мы бы стояли очень долго, пока каждая страница книги не была бы прочитана и проанализирована, но пошел снег. И Ваня с неохотой спрятал книгу в шкатулку.

– Спасибо. Ты самая лучшая, – в глазах Вани я увидела неуверенность, будто он хотел что-то мне сказать, но потом передумал и спросил. – Пойдем ко мне?

– Конечно! Я так скучала по тебе!

– Я тоже.

– Даже глядя на гейзеры и Атлантический океан?

– Там тем более. Я хотел, чтобы ты была рядом. В следующий раз я поеду туда с тобой.

Я закусила губу, чтобы не расплакаться. Не то чтобы мне хотелось плакать, но когда твой парень говорит такие вещи, поневоле становишься очень чувствительной. Правда, через полчаса я уже кусала губу по другой причине. В комнате Вани негромко играла музыка, какой-то незнакомый мне рок восьмидесятых. В соседней комнате спал его папа. А мы… Мы будто летали в небесах. Ваня целовал меня в ключицу, и мне казалось, что каждый мой вдох был все громче и громче. Я старалась, я правда старалась сдерживаться, но Ваня, понимая, что мне приходится переживать, смотрел на меня с лукавой улыбкой и заставлял меня впиваться ногтями в его спину и уткнуться губами в его плечо. То, что делал Ваня было абсолютным волшебством, и когда это волшебство заиграло всеми цветами радуги, я сдалась. Его губы вовремя нашли мои, иначе великий Дмитрий Сотников проснулся бы от крика девушки его сына за стеной. Но тогда я не думала об этом. Я забыла о том, что в мире существует еще кто-то. Был лишь Ваня, смотрящий на меня своими удивительными серо-зелеными глазами. Мне всегда казалось, что серый слишком скучный цвет, а зеленый слишком спокойный. Но я ошибалась, серый – многоликий, зелёный – волнующий и гипнотизирующий. На них хотелось смотреть бесконечно.

– Ты как? – тихо спросил Ваня, играя пальцами с моим кулоном.

– У меня нет слов. А это всегда так?

– Когда любишь – всегда.

– Ну откуда ты все это берешь?

– Теперь ты понимаешь значение la petite mort?

– Ты заговорил по французски? Как это переводится?

– Маленькая смерть, – ответил Ваня, с улыбкой гладя меня по руке.

– И что это?

Ваня тихо засмеялся, а мне почему-то захотелось залезть под одеяло.

– Моя деточка, ты еще столько всего не знаешь, – с ухмылкой сказал Ваня.

– А ты такой взрослый, да? – Я в шутку его толкнула в бок. Ваня поймал мою руку и поцеловал.

– Я старше тебя.

– На полгода! – возразила я.

– Тебя не учили в детстве, что спорить со старшими нехорошо?

Ваня схватил обе мои руки и отвел назад к изголовью кровати. Его волосы щекотали мой лоб, а дыхание обжигало шею. Его губы нашли мои, и спорить мне расхотелось окончательно.

Позднее мы обедали совместно подготовленными спагетти с соусом из банки и оливками, потому что ничего больше из еды в этой квартире не было. Но нам, утомленным и не видящим ничего вокруг, эта еда казалась наивкуснейшей. На десерт у нас были шоколадные конфеты с лакрицей, привезенные из Исландии.

– Я совсем забыл про подарки…

– Еще? Ваня, ты же знаешь, кто для меня самый лучший подарочек, – вспомнила я слова из известной детской песенки.

– Это я знаю!

Уверенности ему не занимать, это точно. Я смотрела, как он притащил из комнаты целый пакет, в котором оказалась органическая косметика для мамы, лакричные конфеты для нас всех и пушистые шерстяные варежки бежевого цвета для меня. Мне не хватало слов, чтобы поблагодарить Ваню, поэтому я просто целовала его в щеки, нос и губы. Мы попрощались, когда уже неумолимо приближался вечер, и звонки моей мамы стали все навязчивее и чаще. Я уговорила Ваню лечь спать и не провожать, потому что и так все свои силы он потратил на меня.

Из лифта