Гори - Анастасия Мандрова

Я пожала плечами. Потому что голодна. И дело не в аппетитном запахе горячей еды. Ваня понял мой взгляд и лишь сказал:

– Еда остынет…

– К черту еду!

Ваня одним движением отодвинул столик. Он притянул меня к себе, и я первой поцеловала его. Руками я уперлась в его грудь, и Ване ничего не оставалось делать, как отклониться на пол. Сегодня я хотела рулить всем. Быть проводником в мир чудес и волшебства. Мне не хотелось забыться. Все, что произошло со мной сегодня, я приняла, как должное. Черное – не всегда просто черное. Просто в нем не видно других цветов, а они точно есть. А сейчас я видела перед собой лишь серый цвет его глаз, красивый, свободный ото всех страхов и твердый, как скала.

После нам пришлось подогревать еду. Набросились мы на нее с небывалым аппетитом.

– Не знал, что ты и вино вместе вытворяют такие штуки. В следующий раз ты попробуешь розовое…

Я замерла с вилкой в руке. Упоминание этого цвета привело меня к идее, которую подсказала мне Софи.

– Ваня, а поблизости есть где-нибудь магазин стройматериалов?

– Я уже боюсь спрашивать, но все-таки… Зачем тебе он?

– Мне нужно купить краску.

Ваня поперхнулся, закашлялся и засмеялся одновременно, говоря, что больше пить мне нельзя. Но через некоторое время мы выходили из магазина с банками краски приятного серого и белого цвета. Мы почти вышли из торгового центра, как вдруг я заметила витрину магазина с вечерними платьями.

– Давай, на минуточку зайдем, – обратилась я к Ване и зашла в магазин.

Окинув быстрым взглядом ряды платьев и ни на чем не заострив свое внимание, я уже хотела уйти, как вдруг мое плечо зацепилась за краешек вешалки, и платье моей мечты само упало мне в руки. Это было кружевное, пудрового оттенка платье с высоким воротом и приталенного силуэта. Оно даже пахло по особенному: свежестью и еле уловимым ароматом первых цветов. И размер оказался моим, и длина была до колена. Все, как я и хотела.

– Видимо, ты хочешь его примерить, – сказал Ваня, тепло улыбнувшись.

– Очень хочу, – согласилась я.

Когда я надела на себя платье, я поняла, что это моя вещь, та, которая ждет своего хозяина, а когда находит, то не отпускает. Ваня отдернул шторку примерочной, и втянул в себя воздух. Он любовался мной. А я смотрела на него и видела наш выпускной. Теплоход, громкая музыка, счастливые мы. Счастье витает в воздухе, парит вместе с нами, подобно птицам. Мы свободны. Солнце освещает нас, и в его лучах мы светимся. Моя рука в его руке, а больше ничего и не нужно.

***

Елисей был опустошен. Сколько сил он потратил на вот эту мимолетную встречу… Деньги, затраченные на человека, следящего за Аней повсюду, он даже не считал. Елисей был человеком искусства. И деньги, так восхваляемые многими людьми, его сильно не волновали. Волновал статус. Он был на вершине Олимпа. Самый крутой фотограф России, востребованный на Западе, самый популярный, самый красивый и стильный. А то, что ему было нужно, каждый раз ускользало, как вода. Елисей злился, даже пнул со всей силы стоявшую около его машины пустую тележку. Та с противным дребезжащим звуком проехала по накатанной и врезалась в стену.

Как эта девчонка могла так разговаривать с ним? Он сменил тактику, решил добиваться ее, как любят сейчас все девушки ее возраста. Никто бы не устоял, когда перед ними кидают всего себя и все, что у него есть. А уж он повидал столько девушек! Аня устояла. И хуже того, откровенно издевалась над ним. Кто мог предположить, что из той девчонки, которая крутилась в розовой юбчонке перед его камерой, вырастет вот эта надменная, ироничная стервочка? Раньше она выглядела, как барби, а сейчас… А что сейчас? Она все такая же. Вот только внутри нее появился какой-то стержень, благодаря которому Аня живет уверенно и легко. Убрать этот стержень, и она опять вернется к бесцельному существованию.

Подумать только, он сам, дурак, потерял целый год, потому что боялся подходить к ней. Не кривя душой, Елисей долго злился на Аню за то, что породила в нем такие чувства, за то, что тогда отвергла его. О, как он тогда злился! Разнес всю студию, и лишь потом понял, что конкретно влип. Что же нужно этой девушке? Елисей сел в машину. Он подумает об этом чуть позже, когда вернется из Европы. Он столько ждал, подождет еще чуть-чуть.

Глава 24

Январь закончился очень быстро. И не успела я понять, как укомплектовать в одних сутках школу, подготовку к тестам и личную жизнь, как февраль тоже подходил к концу. С каждым днем в воздухе отчетливо чувствовался запах весны. Солнце все чаще появлялось из-за облаков, ветер стал добрее и не дул в лицо, так, что нельзя было вдохнуть. Снег уже не падал белыми хлопьями с неба, а лишь лежал на земле, смиренно ожидая окончания своей службы. Вскоре он растает, и на его месте появится яркая зеленая травка и первые цветы. Я предвкушала их появление, сидя на подоконнике и делая наброски рисунков. Это были спонтанные картины из моего воображения, где я нахожусь с Ваней, а над нашими головами салют в честь выпускного. Все экзамены позади. Мы свободны от условностей. После мы поедем вместе на какой-нибудь средиземноморский остров, будем купаться на диком пляже, искать красивые места для фотографий, объедаться морепродуктами и вместе встречать рассветы. Эти картины вставали у меня перед глазами, когда я отчаивалась, когда казалось, что нет сил, чтобы учить все новые темы, когда непонятно, зачем мне нужно набрать столько баллов на экзаменах. Ведь не в этом суть. Не думаю, что мне пригодятся суждения о социальной стратификации или гипотетические истории о государстве Z. Я забуду об этом и о многом другом сразу, после того, как выйду из кабинета, где следят за каждым твоим шагом. Но я не забуду о том, что такое настоящая литература и любой другой предмет, который мне нравится, не забуду хороших учителей, дающих так много для тех, кто этого действительно хочет, не забуду своих друзей, наши бесконечные разговоры и споры о сути вещей, наши идеалы и стремления. Мы хотим изменить мир к лучшему, мы хотим уверенно идти по земле, зная, что это совсем не сложно. Мы хотим верить. Мы хотим мечтать о столь многом, что все это пока не укладывается в нашей голове. Но