Гори - Анастасия Мандрова

Девушка тут же пожалела, что пошла на поводу у своих эмоций. Первые слова, сказанные за этот день, помогли прочувствовать всю мощь больного горла. Софи прошлепала в тапочках до коридора и повязала вокруг шеи самый теплый шарф, который смогла найти. Вид у нее был тот еще: шелковая ночная рубашка, виднеющаяся из короткого, но теплого банного халата, объемный ярко синий шарф, шерстяные гольфы в полоску, откопанные ею среди ночи, когда она замерзла даже под одеялом, и пушистые тапочки. Софи даже покривлялась перед зеркалом, думая над тем, чтобы отправить Ане селфи со своим новым имиджем, но раздался звонок в дверь. Девушка посмотрела в глазок, и ее дыхание остановилось. Тот, чье лицо она видела через стекло, вызвало столько эмоций, что трудно было понять, рада она ему или нет. Софи открыла дверь. Можно было не открыть. Можно было притвориться, что никого нет дома. Но это было не в правилах Софи. Можно молчать. Можно никому не говорить о том, что один парень исковеркал твою жизнь. Но не открыть дверь, если в нее звонят, нельзя.

В холодном и ветреном Питере, в пуховике с накинутым капюшоном, она видела Томаса впервые. Он ассоциировался с теплым солнечным лучом солнца, с прохладным дуновением ветра, с лазурным океаном, в котором сама Софи все же утонула этим летом. Девушка смотрела в его шоколадного цвета глаза, и ей хотелось смеяться и плакать. Столько прошло времени, когда она видела их последний раз. И просто так взять и забыть она была не в силах.

– Привет, – произнес Томас.

– Привет.

Слова повисли в воздухе. Софи все еще стояла на пороге, не пропуская его в квартиру. Она застыла, любуясь его загорелой кожей, смотря на однодневную щетину на его лице, и ее рука непроизвольно потянулась к его щеке. Это было дело одной секунды. Ее пальцы пробежались по такой непривычно холодной коже, а потом, опомнившись, Софи отдернула руку, будто обожглась. Там, в Эл Эй, кожа Томаса была такой горячей. Она шутила, что это его испанская кровь кипит в нем, а Томас лишь улыбался. А сейчас он смотрел на нее без улыбки, слишком серьезно. Видимо, думал про сумасшедших русских, одевающихся у себя дома вот так забавно. Но оказалось совсем не о том.

– Твоя прическа… – Он дотронулся до места, где ее волосы были почти выбриты. – Мне нравится.

Софи сделала шаг назад, осмысливая то, что сейчас происходило. Томас прилетел сюда, в Питер. Он здесь, прямо перед ней, а что с этим делать, она не знала.

– Заходи, – произнесла Софи обычным тоном.

Так она могла обращаться к кому угодно. Загвоздка была в том, что Томас был не кем угодно.

– Здесь всегда так холодно зимой?

– Всегда. Бывает еще холодней.

Софи наблюдала за его неуклюжими попытками раздеться. К таким курткам и ботинкам он не привык.

– Будешь чай?

– Буду.

Софи прошла на кухню, даже радуясь, что показалась перед Томасом в таком виде. Он привык видеть ее красивой. А теперь она предстала перед ним такой, какой и была всю эту осень и зиму. Некрасивой. Разбитой. Другой.

– У тебя интересная квартира, – сказал он, оглядывая кухню, замечая необычно яркий цвет стен, лимонно-желтый. – Живешь с родителями?

Томас сел за стол и непонимающе уставился на банку с медом.

– Да. Они скоро придут, – непонятно зачем соврала Софи, ставя перед ним чашку с чаем.

– Ты болеешь? – кивнул Томас на мед, потом посмотрел на ее шарф, как будто только что его заметил.

– Горло болит.

– Не можешь говорить?

– С трудом.

Томас отпил чай. Софи старалась разглядывать его не слишком заметно. Она отметила для себя все мелочи: его отросшие волосы, красно-белый свитер со скандинавским узором, то, как он не знал, куда деть свои длинные ноги под столом. Ему было не слишком уютно, а она не проявляла себя в роли нормальной хозяйки. Ей хотелось превратиться в призрака, следовать за ним, но так, чтобы лишь наблюдать. Говорить не хотелось, лишь смотреть и запоминать. А потом вспоминать, как его непослушные волосы падают на лоб, а он уже привычным движением головы отбрасывает их назад. С этих пор это будет ее любимый жест.

– Я приехал к тебе, – просто сказал Томас, глядя в ее глаза. – Чтобы поговорить.

– О чем?

– О том, что между нами произошло.

– Ничего особенного не произошло.

– Но могло быть?

– Могло, – согласилась Софи и сделала глоток из своей кружки.

Горло стало проходить. Это хорошо. Руки заметно дрожат. Это плохо.

– Софи, мне написала твоя подруга. С тобой что-то случилось?

– Ничего не случилось. Все замечательно.

– Тогда почему у тебя дрожат руки?

– Я болею.

– И давно?

Очень. Софи несмело посмотрела в его глаза.

– Я люблю тебя! – внезапно воскликнул Томас, вскочив со стула.

Софи зажмурилась. Только не про любовь! Только не про нее, потому что совсем скоро у нее не будет сил противиться.

– Я хотел тебя забыть. Но не могу. – Он опустился на колени, а Софи по привычке запустила руку в его темные мягкие волосы. Она так часто это делала там, на берегу океана. – Я знаю, что ты тоже меня любила. Что случилось? Что могло такого произойти, что ты решила все это разрушить? Расскажи мне. Я же вижу, ты не в порядке. У тебя какая-то серьезная болезнь?

Софи молча покачала головой. Из ее глаз потекли непрошеные слезы. Сама ли она, или это Томас притянул ее к себе, но Софи оказалась рядом с ним на полу. Его согревшиеся руки вытирали ее слезы. Ей было так приятно, так уютно, как будто снова оказалась в его доме. Она бы осталась там навечно. Тогда ничего бы не произошло.

– Скажи, ты меня любила?

Она уткнулась в его шерстяной свитер, закусив губы. Не скажет, не скажет. Иначе придется начать говорить и другое. Томас осторожно отодвинул ее голову. Его глаза неотрывно смотрели на нее, когда он произносил следующий вопрос:

– Ты меня все еще любишь?

Перед ее глазами пробежала известная сцена из фильма “Хиросима, любовь моя”. Не смотри, Томас, не смотри, как она забыла. Потому что она не забыла.

– Ты молчишь! – с отчаянием в голосе воскликнул Томас.

Софи на долю секунды показалось, что вся посуда на кухне завибрировала, зазвенела. Но это она сама затрепетала и запульсировала от нахлынувших чувств. Бороться с этим, как если бы попасть в лавину. Она сметает тебя одним махом. И ты согласна с этим, потому что, кто ты такая, чтобы сопротивляться законам Земли?