Калейдоскоп, или Наперегонки с самим собой - Лев Юрьевич Альтмарк

эти двое бородачей так вольно командуют у него дома, Яшке очень не понравилось, но он решил посмотреть, что будет дальше, а если уж его допекут основательно, то не постесняется и попросит их освободить помещение. Всё – «поправимо».

Рыжебородый, кажется, заметил его недовольство и, сняв плащ, но оставив на голове шляпу, протянул руку:

– Давайте познакомимся. Меня зовут Ицхак Вайсман, я окончил Хабадную иешиву в Марьиной роще в Москве, и теперь меня направили в ваш город возрождать и налаживать еврейскую жизнь. Одному мне не справиться, потому я и привлекаю местных евреев, которые могли бы помочь. Старичков из синагоги, ясное дело, недостаточно. Нужна молодёжь, а она в городе есть. О вас, Яков, мне говорили самые лестные слова многие люди, но познакомиться лично нам пока не удавалось. Теперь, с Божьей помощью, дела пойдут на лад. Очень надеюсь.

Он разгладил свою редкую рыжую бороду и внимательно посмотрел на Яшку.

– Я пока полный профан в Торе и во всём, что с ней связано, – развёл руками Яшка и пригласил всех к столу. – Мне говорили, что вы собираетесь создать воскресную школу для детей. Верно? Тут бы я мог помочь, но опять же не знаю, с чего начать. Там же, как я слышал, нужно преподавать Тору и еврейские традиции, а как мы это сможем делать?

– С этим-то Ицик как раз поможет! – вставил слово Гершон. – Для того и приехал к нам… Давайте-ка перед тем, как приступить к разговору, выпьем. Лехаим, друзья!

Раввин остановил его жестом, что-то еле слышно прошептал, потом скомандовал:

– Теперь можно. Лехаим!

В огненно-рыжей бороде Ицика сразу же раскрылось маленькое чёрное отверстие рта с неровными мелкими зубками, и наполненный до краёв разовый стаканчик в мгновение ока опрокинулся в него.

То, что раввины могут выпивать как совершенно обыкновенные люди, явилось для Яшки полным откровением, но он ничего не сказал, лишь почему-то подумал, что перед ним сидит вполне современный и нормальный парень, по виду даже младше его, и в искусстве выпивки ничем не отличается от нас, закоренелых грешников.

Потом сразу же выпили по второй, и Гершон отправился на кухню курить у форточки, а Яшка остался один на один с раввином.

– Конечно же, я закажу для вас всю необходимую литературу, и её пришлют, – без подготовки приступил Ицик к разговору. – Да, и ещё… давай сразу на ты, а?

Яшка согласно кивнул головой.

– Если что-то ты пока не знаешь, то мы позанимаемся, и я тебе подскажу, а главное, – Ицик поднял палец, – тебе необходимо начать изучать Тору. Это основа основ. Как это делается, тоже объясню… Это необходимо для каждого еврея, а уж для будущего директора школы – просто первостепенно!

– Кстати, – встрепенулся Яшка, – что касается школы, то у меня нет ни программы, ни учебников, ни учителей, и вообще, я уже говорил, что даже не знаю, с чего начать.

Но у Ицика, похоже, на все вопросы были ответы:

– Помещение мы снимем самое лучшее, какое только пожелаем, и денег на это у меня хватит, стандартный набор учебников и книги для библиотеки скоро получим, а учителей вместе поищем.

– Где? У нас в городе? – усмехнулся Яшка. – Да они поголовно такие, как я, ничего не знают, так что самих учить с нуля придётся.

– Конечно, придётся, – согласился Ицик. – А ты знаешь, между прочим, что у вас в городе живёт совершенно замечательный человек, который превосходно знает иврит? Мне на него сразу, едва приехал, пальцем показали, и я поначалу не поверил, а потом познакомился с ним лично и убедился, что он разговаривает на иврите даже лучше меня! А я, между прочим, Тору бегло читаю… Вот тебе и первый учитель!

Яшка не стал признаваться, что и сам уже интересовался ивритом, и кто-то из знакомых даже подарил ему затрёпанную ксерокопию учебника, но он, худо-бедно освоив половину ивритского алфавита, на том изучение и прекратил. Не было времени усиленно заниматься языком, как и не было пока прямой необходимости в его изучении. Уж если когда-то поеду в Израиль, решил Яшка, то там и изучу его. На том и успокоился.

– Я тебя с этим человеком обязательно познакомлю! Прямо завтра и пойдём к нему в гости… Как у тебя со временем?

– Нет проблем! – Яшке уже было хорошо, но не от выпитой водки, а от того, что нашлась общая тема, которая интересна обоим.

Вернулся с кухни Гершон, и они наполнили по последней.

– Хорошо сидим! – пропел здоровяк, опрокидывая в рот стаканчик. – Жаль, что водка быстро заканчивается. Может, слетать в магазин и ещё пузырёк притаранить?

– Нет, – Ицик глянул на часы и встал, – идти пора… Да, забыл один вопрос. Скажи, Яков, только честно: когда ты собираешься уезжать в Израиль?

Больше всего Яшка не любил отвечать на этот вопрос, а его задавали в последнее время почему-то всё чаще и чаще. Ничего угрожающего или обидного в нём не было, но каждый раз Яшка пытливо разглядывал собеседника – для чего он этим интересуется? Но сейчас в устах раввина этот вопрос звучал обыденно и как что-то само собой разумеющееся.

– Пока мы с женой даже не задумывались об отъезде, – признался он. – Разговоры, да, были, но никаких конкретных планов и сроков мы не обсуждали. И потом это такая морока – продавать квартиры свою и тёщину, отправлять багажом вещи… А жена у меня, между прочим, рожать собралась – куда нам сейчас с обжитого места срываться?

– Вот и отлично! – неожиданно расцвёл раввин и признался: – А то самое обидное состоит в том, что подготовишь человека к работе, потратишь на него уйму времени, денег и сил, а он – раз и срывается. Приходится начинать всё сначала…

15. Культурный центр

На первый взгляд Моисей Гринберг выглядел ветхим стариком, и даже передвигался мелкими неровными шажками, однако от палки категорически отказывался, и было ему всего семьдесят с небольшим, то есть человеком он был по современным меркам ещё нестарым. Жил на окраине города в мрачном пролетарском районе, совсем ещё недавнем селе, которое после войны влилось в один из районов по мере разрастания и расширения городских границ. Народ тут жил пьющий и хулиганистый, но Гринберга никто не трогал из-за его безобидности и довольно непритязательного вида.

Ицик пойти к нему вместе с Яшкой по какой-то причине не смог, зато отправил Гершона, который тоже долго в гостях не засиделся и убежал по своим неотложным рыночным делам.

Моисей жил в однокомнатной старой квартирке с такой же ветхой,