Сесилия - Фанни Берни

Делвилом-младшим. Сесилия, отлично понимавшая, что это вовсе не бред, хотя и пораженная тем, что он упоминал об этом, надеялась, что в действительности его состояние не так безнадежно.

Однако следующий день принес вести намного хуже. В бреду мистер Монктон послал за леди Маргарет и обошелся с ней почти бесчеловечно: он безудержно насмехался над нею, называя ее причиной всех своих страданий. Леди Маргарет, которую ни ревность, ни злоба не излечили от любви к нему, была потрясена. Когда он в приступе бешенства замахнулся на нее, она в испуге выбежала из его покоев и тут же упала, сраженная апоплексическим ударом. «Боже милосердный! – подумала Сесилия. – Как он наказан! Потерять ненавистную жену именно тогда, когда ее смерть ему уже не нужна! Бедная леди Маргарет! Ее жизнь была столь же уныла, как ее нрав!» Она отписала обо всем в Остенде, откуда уже пришло письмо от Делвила, сообщавшего, что ехать дальше им мешает слабость и нездоровье его матушки.

Так протекла печальная неделя. Монктон все еще был жив, Делвил оставался в Остенде. Наконец однажды утром Сесилии доложили, что с ней по неотложному делу желает говорить какой-то господин. Она немедленно вышла к нему. Перед нею стоял пожилой человек неприятной наружности и манер. Девушка осведомилась, по какому он делу.

– Вы, сударыня, вероятно, хозяйка этого дома?

Она поклонилась в знак согласия.

– Позвольте спросить, сударыня, как ваше имя?

– Мое имя, сэр? Неужели вы пришли сюда, не зная, кто я?

– Я знаю только то, что известно всем, сударыня.

– Люди редко ошибаются, сэр, когда речь идет о таких простых вещах.

– Так вы, сударыня, не желаете сказать мне свое имя?

– Вовсе нет, сэр, но едва ли вы явились по действительно важному делу, если не знаете, к кому обращаетесь. Не лучше ли нам будет встретиться после, когда вы удовлетворите свое любопытство где-нибудь в другом месте?

Сесилия хотела удалиться, но незнакомец воскликнул:

– Прошу вас, сударыня, имейте терпение. Очень важно, чтобы вы сами назвали себя до того, как я приступлю к делу.

– Что ж, сэр, – ответила она, колеблясь, – едва ли вы явились в этот дом, не ведая, что его владелицу зовут Сесилией Беверли.

– Это ваше девичье имя, сударыня.

– Девичье? – вздрогнула она.

– Разве вы не замужем? Собственно, мне нужно знать имя вашего мужа.

– А по какому праву вы учиняете мне этот странный допрос? – воскликнула Сесилия, в равной мере изумленная и задетая.

– Меня направил к вам мистер Эгглстон, который, согласно воле вашего дяди, должен унаследовать это поместье, если вы не оставите потомства или, выйдя замуж, смените имя. Мистер Эгглстон достоверно осведомлен о том, что вы уже замужем, и желает знать, каковы ваши намерения, ибо тот факт, что вас, как незамужнюю особу, продолжают называть мисс Беверли, ставит его в тупик; но, будучи глубоко заинтересован в этом деле, он ожидает, что вы, как женщина честная, расскажете все начистоту.

– Это требование, сэр, – пробормотала Сесилия, – столь неожиданно…

– В таких случаях, сударыня, правильней всего держаться ближе к сути. Так замужем вы или нет?

Сесилия, совсем сконфузившись, ничего не ответила: отрицать свой брак, когда о нем спросили напрямую, совсем не годилось, подтвердить его в нынешнем положении означало бы навлечь на себя бессчетные трудности.

– Это не пустяки, сударыня. У мистера Эгглстона большое семейство и маленькое состояние, к тому же отягощенное долгами. Нельзя ожидать, чтобы он сознательно дал обвести себя вокруг пальца, позволив вам выйти замуж и притом наслаждаться богатством, хотя ваш супруг не переменил своего имени.

Сесилия, собравшись с духом, возразила:

– По крайней мере мистеру Эгглстону не стоит бояться мошенничества.

– Я вовсе не хотел никого обижать, сударыня. Мистер Эгглстон просто желает, чтобы вы объяснили ему, на каком основании вы уклоняетесь от исполнения воли своего покойного дяди. Пока все говорит о том, что ему нанесен ущерб.

– Тогда передайте ему, что через неделю он получит все объяснения. Теперь же я ничего не могу ответить.

– Уверен, он подождет, ибо вовсе не желает причинять вам неудобство. Но когда он узнал, что тот джентльмен уехал за границу, не объявив о своей женитьбе, то решил, что нынче самое время навести справки.

Сесилия, которая уже поняла, что тайна раскрыта, снова пришла в замешательство и с трепетом промолвила:

– Вы, сэр, как будто хорошо осведомлены. Не будете ли вы так любезны поведать, откуда вам стало известно об этом?

– Я услыхал об этом от самого мистера Эгглстона, который давно обо всем знает.

– Давно? Но это невозможно! Ведь не прошло и двух недель… даже десяти дней, как…

Сесилия запнулась, вспомнив, что с признанием лучше не спешить.

– Вопрос о самой дате вашей свадьбы, вплоть до часа, очень важен, сударыня. Ведь ваш огромный годовой доход делится на маленькие ежедневные части, и если ваш супруг оставил себе свое имя, вы будете обязаны не только отказаться от дядиного наследства, но и возместить то, что перестало быть вашим в день свадьбы. Эта сумма увеличивается с каждым часом и отсчитывается от прошлого сентября, то бишь в марте стукнуло уже полгода с того дня. С тех пор прибавилось уже…

– О господи, сэр, вы назвали прошлую неделю прошлым сентябрем?

– Нет, сударыня, говоря о прошлом сентябре, я имел в виду месяц, когда вы вышли замуж.

– Вы заблуждаетесь, и мистеру Эгглстону тоже придется испытать разочарование, если он предполагает, что я так давно задолжала ему.

– Мистеру Эгглстону все отлично известно. В минувшем сентябре он поселился в доме на Пэлл-Мэлл, который перед тем занимали вы. Домоправительница рассказала его слугам, что дама, останавливавшаяся до него, пробывшая всего день и только-только приехавшая в столицу, вышла замуж. Прознав, что эта дама – мисс Беверли, слуги, прекрасно зная, что их хозяин может унаследовать ее состояние, обо всем ему сообщили.

– Вы обнаружите, сэр, что все это ничем не закончилось.

– Это надо еще доказать. Будет тяжба. Мы разыскали множество свидетелей, готовых подробно поведать о случившемся. Многомесячный куш с такого поместья стоит некоторых хлопот.

– Мистеру Эгглстону не следует бояться, сэр: его права не будут попраны, так что нужды в расследованиях и тяжбах нет.

– По правде говоря, мистер Эгглстон испытывает денежные затруднения, и для него было бы весьма кстати уладить дело поскорее. Вы могли бы устроить все наилучшим образом, выплатив ему некоторую сумму авансом, а уж потом возместить остальное и выехать из поместья.

– Я ничего ему не должна, сэр! Во всяком случае, ничего, достойного упоминания. Что до поместья, я постараюсь покинуть его как можно скорее.

– И хорошо сделаете, сударыня.