Необитаемая - Татьяна Млынчик

Когда всё наконец закончилось, мы поехали в гостиницу, измотанные, Костя тут же отключился, а я переоделась в джинсы и кенгуруху, спустилась на улицу и долго сидела на скамейке в сквере у Исаакиевского собора. Всю радость у меня словно кто-то украл.

Потом я спрашивала у подруг: испытывали ли они нечто подобное? На их свадьбах я наблюдала, как они танцевали, с хохотом целовались с мужьями… И они отвечали: нет, я получала удовольствие, это был мой день, такого дня больше не будет. А ты просто перенервничала.

Но я знала, что не перенервничала.

Когда мы обсуждали предстоящую свадьбу, Костя предлагал уехать на океан и пожениться без свидетелей, вдвоем. Но тогда я сразу подумала, что не смогу взять бабушек – а ведь я хотела в этот день быть с ними и подарить им праздник.

Пойдя на поводу у необходимости угодить кому-то еще, я продолбала один из важнейших дней в своей жизни. Вместо того, чтобы прожить и осмыслить всё происходящее наедине с Костей, я разделила его с другими, – и это не оставило в нем места для меня, только для оболочки невесты в белом платье, архетипической фигурки. Моя же душа свалила в момент, когда все увидели меня на Фурштатской. Она спряталась в подворотне и так и сидела там, пока тело отдавало вульгарный оброк. А всего-то надо было прислушаться к себе и спросить: «Как ты хочешь провести этот день?». Не «как другие», не «как положено», – а как хочешь ты сама? К сожалению, чтобы научиться задавать себе подобные вопросы, а главное – честно на них отвечать, нужно чертовски много времени.

До сих пор, гуляя в Михайловском саду, я смотрю не на ресторан, где проходила свадьба, не на аллею, по которой мы с Костей шли к гостям с катера, а на тот закуток с граблями и мусорными баками, в котором я единожды за всю свадьбу почувствовала себя свободно.

* * *

Через полгода после свадьбы я всё еще не была беременной – и впервые задумалась о том, что для этого надо что-то предпринять. Я взглянула на свой образ жизни. Тут сразу нашлось что-то вроде как несовместимое с зачатием: табак! Можно было бросить курить.

Но бросить просто так не получалось: я курила по пачке в день больше десяти лет. Я тушила сигарету об урну около своего офиса и обещала себе больше не курить, а уже через час шла за новой пачкой. Но было в моей жизни кое-что, что могло помочь справиться. Это был бег.

Бегать, как и курить, я обожала. Бег по пустынному городу был для меня чем-то вроде сеанса психотерапии. Натягиваешь кроссовки, вставляешь наушники, выходишь на улицу – и бежишь, пока не сбросишь накопившийся стресс, а мысли не улягутся в голове. Бегала я по Фонтанке, по Вознесенскому, по Красноармейским улицам, мимо сфинксов и кариатид, вдоль воды, по гранитным плитам петербургских набережных, под крики чаек. Обычно я делала это поздно вечером, когда люди сидят по домам, а город мрачен, полон тумана и принадлежит мне одной. Во время пробежек он показывал потаенные закутки, которые крышками волшебных шкатулок открывались в стенах доходных домов и тьме подворотен. Моим любимым беговым полигоном была Коломна, где по утрам и вечерам как будто вообще не было людей, только призраки Блока, Достоевского и оборванных приказчиков. Я считала, что бег по темному городу – переживание в первую очередь мистическое, и только потом уже физическое.

Я более-менее регулярно бегала уже несколько лет – но больше двенадцати километров за раз я еще не пробегала. И тогда, чтобы поскорее бросить курить, я решила пробежать полумарафон. Мне показалось, что если я сделаю курение по-настоящему опасным для жизни (а бег на длинные дистанции в сочетании с курением действительно таков), у меня получится, наконец, избавиться от вредной привычки.

Бывалые знакомые сказали, что специальная подготовка к полумарафону в принципе не требуется: достаточно повысить дистанцию до пятнадцати километров – и, если получится их одолеть, это будет означать, что ты готова. Из-за того, что с детства спорт не был частью моей обычной жизни, каждая новая тренировка, новая дистанция были для меня сродни какому-то подвигу и приключению. Пробежав пятнашку, я купила себе слот на городской полумарафон.

Маршрут проходил по парку Трехсотлетия и новому Яхтенному мосту. Костя болел за меня на протяжении всей дистанции, подавал воду. Вот где был настоящий праздник для нас двоих!

Я вдруг очутилась в неведомой реальности спортивных достижений, ранних подъемов в выходные, забегов, где тысячи людей в шортах одновременно стартуют, обмениваясь объятиями и задорными возгласами. Всё это было ново для меня, ведь я игнорировала спорт всё детство и юность, со школы считая физру уделом идиотов. Главным тогда было мое содержание, форма же мелькала где-то на задворках, невидимая, вторичная, ненужная.

* * *

Впервые вожделение не к очередному парню, а к спорту я ощутила, когда мне только-только исполнилось двадцать пять. Мы с друзьями проводили зимние каникулы на Бали. Как все, кто впервые приезжает на остров вулканов и океана, мы решили научиться серфингу. Договорились об уроках в школе, организованной на одном из пляжей русскими дауншифтерами.

Тогда мы все плотно пьянствовали. В первые несколько дней, обалдевшие от экваториальной природы, влажности, нашей огромной виллы, низких цен, мы не вылезали из дома. Танцевали, плавали в бассейне, поглощая купленный в аэропорту ром.

Когда подошло время назначенных уроков серфинга, выяснилось, что проходят они на рассвете. В пять часов утра нужно было выезжать на океан и там, сначала на берегу, а потом в воде подвергать свое тело нагрузке, к которой я оказалась совершенно не готова. Из-за выпитого накануне было сложно подняться, а серфинг оказался намного сложнее сноуборда, на котором я раскатывала с детства.

Катание на сноуборде не требовало усилий – мое тело прочно привыкло к стандартному набору движений, к равновесию, да и горки в Ленинградской области совсем невысокие. Чтобы летать с них, не нужно много сноровки. Я вообще не считала это спортом, скорее – прикольным занятием, которое обозначало мою приверженность к очередной субкультуре. На сноуборде я могла кататься пьяной, уставшей, какой угодно: я привыкла, и после катания у меня даже не болели мышцы.

Но серфинг оказался чем-то непостижимым. Чтобы добраться до лайнапа – места, где можно пробовать встать на волну, – нужно было сначала долго идти по дну против гигантских волн, а затем лечь на доску и грести,