Под уральским небом - Тамара Петровна Москалёва

– Подбери стекло. И не донимай парня, Прасковья, не донимай. – И продолжил рассудительно: – Ну потерял – потерял… Невелика утрата. С кем не быват… Стоит ли из-за энтого так уросить[5], доводить до истерики себя и прочих… – Старик помолчал, достал сигаретку, размял, роняя рыжий табак на стул, подосадовал: – А в своих бедах, Прасковья, неча мальчонку винить. Судьба такая, видать, тебе на роду написана… – Он с настроением раскурил цигарку, – Дотянем как-нинабудь… не перживай. Не деньги нас заробляют, а мы их. Вот пимы подошью, глядишь, подкинут деньжишек. Не бесплатно, чай, гроблюсь.

Солдатские штаны-галифе, очки на лбу, дерматиновый фартук на голо тело, шило и дратва в жилистых руках, придавали ему вид мастерового прошлых лет. Дед быстро вспыхивал, но и скоро отходил. Мать, горько вздохнув, молчком бросила на стул ремень, подобрала остатки тарелки, блины, протёрла пол, вышла в сенцы, хлопнув дверью. Я отодвинул в сторонку кучу старых валенок, присел к деду-заступнику. Старик потрепал меня по волосам:

– Ох неула́ка[6] ты, Ванюха, забодай тя комар!

Я осмелел, зашептал ему, уткнувшись в волосатое ухо:

– В сам деле, деда, я ж не нарошно, чё она… как эта…

– А ну-ка цыть, огрызок! – осердился дед, угостил ладошкой по затылку. – Зелен ишо старших судить, тем боле – мать. Сопли подбери сперьва да подрасти маненько.

Я поперхнулся на полуслове, прикусил язык.

– Лучи иди вон чупруны свои причеши – торчат во все стороны… – хмыкнул дед, – мар-ракас…

Что сказать? Кругом виноват.

* * *

Прошло больше года. Все уже забыли о той пропаже.

Все, но только не я. Вина за легкомысленно потерянные деньги, на которые вполне можно было прожить несколько дней, ещё долго мучила меня.

На праздники снегу навалило – не пройти, не проехать! В наш посёлок поналетели дачники. Подрядился я сугробы у них разгребать. Несколько дней от двора ко двору бегал – неплохо заработал.

– И где тя носит цельными днями? – удивляется дед.

Но я маме с дедом ничего не говорю, деньги не показываю. Хочу сюрприз сделать.

А нынче я за хозяина. Мама чего-то расхворалась, и дед кряхтит в своём углу: раненная нога к непогоде донимает. Поутру натопил я избу. Тепло. Хорошо. Своих чаем напоил, сам пошёл снег чистить. Иду по проулку. Задумался… Смотрю, прямо на меня тётка прёт – на коромысле пустые вёдра болтаются. Ёлки-палки, и убежать-то некуда – сугробы по пояс! Ну всё, пустые вёдра – жди неприятностей. На всякий случай деньги в потайной карман спрятал, сам еле прокарабкался на трассу. Благо, что с лопатой гуляю. Какой-то мужик мордатый, проезжая на легковухе, меня увидал, затормозил:

– Слышь, парень, заметил, ты снег дачникам чистишь… разгреби у моего гаража, чтоб машину загнать смог. И площадку во дворе освободи. – Мужик показал, где. – Сам бы справился, да нет времени, на работу срочно надо. Сделаешь?

– Угу… Деньги не лишние, – намекнул, что не задарма тружусь.

Расчистил я дорожки, всё как положено. Площадка большая получилась. Освободил проезд к гаражу, скамейку. Высокий сугроб навалил, утрамбовал… Наломался, устал. Плюхнулся на скамейку. Пар, как из самовара, валит. Пот – градом. Жарко! Бросил пальтушку на сугроб. Шапкой пот обтёр и швыранул её вслед за пальтушкой. Шапка скатилась под ноги. Я лениво её поддел ногой, на сугроб пиннуть собрался. Смотрю… под отворотом, что-то краснеет… Хм, интересно… Взял шапку. – Ёлки-палки!.. Неужели?.. Вытащил… Точно! Десятка! Вот зараза, а! Красная, со стыда, наверно, что пряталась столько времени! Я тут же вспомнил, что запихнул тогда бумажку под отворот – боялся потерять. Как же я мог забыть-то, а?.. И маме столько расстройства…

– Молодой человек… – ко мне подошла девочка интеллигентного вида в накинутом на плечи каракулевом пальто. Хозяйка-дачница.

– Молодой человек, немедленно оденьтесь!

Ну, прям, учительница, куда тебе!

– Зима всё-таки. Не заметите, как простудитесь.

Я покорно оделся. И, правда, простыть могу. Хозяйка протянула деньги:

– Это за труды. Спасибо большое.

– Н-не надо… – я засмущался. Ёлки, откуда она взялась, такая хорошенькая?..

– Надо-надо! – девочка решительно сунула в карман моей пальтушки деньги.

– Спасибо…

Она не торопилась уходить.

– Скажите, а Вы в этом посёлке живёте?

– Ага…

– Меня Аней зовут, – просто сказала девочка.

Так познакомился я с Аней, моей будущей женой.

* * *

А тогда… Я летел домой, как на крыльях! Ёлки… какая девчонка! По дороге встретилась уже знакомая легковушка. Остановилась. Открыл дверцу тот мужик-заказчик, как потом выяснилось, Анин отец.

– Слушай, парень, ты снег убрал? – спросил торопливо.

Я кивнул.

– С тобой рассчитались?

– Да. Спасибо.

– На-ка вот тебе ещё… – Он скрылся в машине, шумно сопя, вытащил большой свёрток. – Это – куры. Свежие.

Смотри, какие барбосы! – развернул, похлопал по тушкам. – Есть куда положить?

– Нет… Да что Вы, не надо! – скромно заотнекивался я.

– Знаешь, как у нас говорят? «Бьют – беги, дают – бери!» Так что, бери и не разговаривай! – приказал Анин отец. Он сложил кур в свою сетку. Протянул мне. – В магазинах – «шаром покати», а ты: «не на-адо»! Домашние ещё «спасибо» скажут. Я-то себе лишка выписал – на птицефабрике работаю, – пояснил он. Сел в машину и уехал.

Хм-м… Ёлки-палки… дела… Вот это денёк у меня сегодня! Вот тебе и пустые вёдра!

Уже смеркалось. Я зашёл в магазин. Отстоял очередь. Купил хлеб, сахар, масла бутылку. Аккуратно сложил в карман сдачу с десяти рублей, к ней прибавил все деньги, заработанные за эти дни. Зата ренный, побежал домой.

Я представил, как сейчас обрадуется мама:

– Кормилец ты наш!

Как весело крякнет дед и потреплет меня по макушке:

– Ух, Ванька, большой ты у нас стал, забодай тя комар!..

Как сядем мы все за праздничный стол и будем есть домашнюю лапшу с курицей, и долго-долго разговаривать…

И ведь, как я мечтал, так, в точности, оно всё и случилось!

Привязался

Электричка рванула дальше в ночь, оставив меня на платформе. Сыплет снег. Вокруг – ни души. Не мешкая, пустилась я к дому подруги (сговорились вместе Новый год встречать). Бегу, снежком поскрипываю. Слышу, сзади тоже снег захрустел. Кто… это?.. Мельком взглянула: мужик… У меня сердце так и ёкнуло! Но виду не подаю, что боязно… А мужик спрашивает:

– Как дела?

– Спасибо… Хорошо… – отвечаю, сама не оглядываюсь.

Он говорит:

– Погода – чудесная!

Слышу: хруст ближе. Я прибавила шаг.

– Да… прекрасссная… – буркнула через плечо.

– Давай завтра встретимся, – предлагает он.

– Мне зззавтра некогда… – отвечаю под нос. А у самой уже зубы стучат со страху.

Скорей бы уж добежать