Под уральским небом - Тамара Петровна Москалёва

Недолго думая, хозяйка скинула рукавицами невидимые крошки с пассажирского места. «Садись. Хотела полева чить, ну раз такое дело…» – Конечно… нелегко, тем более с ребёнком, – заключила шоферица после недолгого рассказа Марины. – Та-ак… говоришь, пацанёнку второй год? – Женщина задумалась: «Что же с вами…» О! – Она решительно колотнула себя по колену. – Поехали! – машина рванула в другой конец города. – Жена-то моего начальника, ну… которого вожу, как раз в садике заведующая! Поговорю с ней… авось, возьмёт тебя горшки за малышнёй убирать? Может, в садике же, на первых порах и поживёте. Сама будешь сыта, и малец – при тебе.

Разбитый «бобик» на задворках долго вытряхивал душу. Наконец, остановился.

Личная жизнь

Итак… Николаша уже не сопленосый мальчишка. Он – семиклассник, рослый и плечистый молодой человек. Правда, ещё с петушиным голосом… пока. Но… неглупый. Хотя бы потому, что всю «библиотечку школьника» прочитал!

Выходной. У мамы в гостях её приятельница, учительница пения – Валерия Ивановна, скромная, пригожая барышня. Николаша жуёт-не жуёт – тихонько слушает, о чём говорят женщины.

– Ну что я?.. – школьная библиотекарша… так сказать, хранительница книжной мудрости. – Мама печально скребёт ложечкой в чашке. – Тут… хм… своей бы мудрости нажить! – Она допила чай, вынула из кувшина розы. Захрустела целлофаном, разворачивая букет. – Хотя… вроде, должность уважаемая и люблю её безумно, но… – мама щёлкнула ножницами, отложила укороченную ветку, – …но как можно отдаваться работе, если в голове постоянно зудит: «У кого в этот раз… занять до зарплаты?»

– Та же история! – живо поддакнула Валерия Ивановна.

– По идее, я уже должна бы иметь собственную квартиру, – мама вложила розы обратно в кувшин. – Ах, как вкусно пахнут! – Она налила ещё чаю. – Валерия Ивановна, Николаша, доедайте торт. Ну вот… а я с ребёнком всё скитаюсь по казённым углам: то в садике – в подсобной хибарке, теперь вот в этой… За неё «спасибо» тысячу раз говорю школьному начальству. А от районо нужно ещё сто лет квартиру ждать. – Мама включила вентилятор: «жарко!», подправила букет, – обожаю розы! – сыночек подарил. Знает, солнышко моё, что люблю! Внимательный – в отца, – она ласково потрепала сына по голове, – Николаша, унеси, пожалуйста, тарелочки.

Мальчик вышел. Хозяйка, горько усмехаясь, тихо сказала:

– Значит, и получается, Валерия Ивановна, что я – обыкновенная неудачница и… брошенка! Полюбила, родила… А он… дарил розы, дарил, а потом… хм… предал. – Мама приложила палец к губам, – тс-с!.. Николаша не знает…

Паренёк вернулся за остальной посудой.

– Зато вон, какого красавца-сынище оставил в награду за любовь! – позавидовала гостья. – Смотрю, он уж и сам букеты Вам преподносит!

– Преподносит!

– А Вы, Марианна Петровна, не думали, как-то… личную жизнь наладить? – осторожно поинтересовалась гостья, – партию найти? Вдруг с квартирой? Бывают же такие везенья…

– … Наверное, бывают. Но моя личная жизнь… – мама кивнула на сына, – вот – моя личная жизнь!

* * *

Школьные каникулы. Марину на каникулы переводят в городскую библиотеку. Нередко случается месяцами работать и в книжном хранилище при библиотеке: в подвале с низкими потолками.

Лето – горячая пора, весь день на ногах. Вот и сегодня пришла Марина домой, бросила кошёлку у порога, упала на диван. Сын – тут как тут! Целует маму, подкладывает думку под ноги.

– Устала? – беспокоится мальчик, вынимая из сумки продукты.

– Устала, сынок… руки-ноги гудят… километров сто, наверное, истоптала… Студентов полно, преподаватели идут без конца. По десятку книг берут. У всех экзамены. Столько книг перетаскала! – Мама покачала головой. – Зинаида Степановна в отпуск ушла, так и за неё у стойки читателей обслуживала. Одному то посоветуй, другому – это… – Николаша помассировал маме затёкшие ноги. А она продолжала делиться новостями: – Выжата как лимон, сил деликатничать с людьми не остаётся. Тут ещё духота… – мама глубоко вздохнула, словно, хотела надышаться впрок. – Сегодня в хранилище плюс 30, представляешь? – Бетонный мешок… Да ещё темень – это с моим-то зрением! – Мама положила на тумбочку очки, прикрыла измученные глаза, – всё никак электричество не подведут.

– Ну а зимой – холодрыга! Ты помнишь говорила, что в прошлую зиму на каникулы замеряли? Тогда в этом чёртовом хранилище сколько было?.. минус 8? Ужас! – сын встал, – компот принесу.

«Да, сынок, хорошо, что ты ещё не знаешь, сколько я свинцовой да всякой пыли нахлебалась за эти годы… А насекомые? Блохи да книжные черви… Не зря же на коже язвы выскакивают… и нос не дышит… – невесело думала Марина. – О-ох… что-то я сегодня совсем расклеилась…»

Николаша подал стакан.

– Мам, – тревожно сказал он, – иди лучше в какой-нибудь… как его… в офис, а?! Рекламный, например. Или ещё куда… референтом каким-нибудь, секретарём. Да мало ли ещё кем! Тебя с руками оторвут с библиотечным-то дипломом! Работать по-человечески будешь, не то, что сейчас… И с нормальной зарплатой. Вон у Серёги мать тоже с библиотечным институтом…

– Не могу, сынок, здесь хоть плохонькое, но жильё. За него и держусь. И школа под боком.

– С хорошей зарплатой можно и какой-нибудь домик купить! А пока – внаём взять… – не отставал Николаша.

– Конечно, ты прав, буду, наверное, искать что-то подходящее, а пока… – Она поцеловала сына, – спасибо за компот и за… цветочки, конечно! Во всей комнате аромат стоит…

* * *

Николаша часто приносит маме любимые розы.

А началось с той апрельской ночи, когда он вдруг услышал всхлипывания. – На кухне над раскрытой книгой склонилась мама. На страницах – кучка хрустящих лепестков розы… Николаша знал, что отец – лётчик-герой, погибший во время боевого полёта, больше всего на свете любил маму и стихи Э. Асадова. Папа читал ей Асадовские строчки и осыпал маму розами, отчего у неё каждый день был праздник.

– Смотри, Николаша, как замечательно… – сын, затаив дыхание, слушал стихи и видел папу, от которого не сохранилось даже фотокарточки.

«Ну, а если пропал мой след,

И пришёл без меня рассвет,

Я прошу: не сердись, не надо!

Знай, что просто меня уже нет…»

Вот в ту самую ночь сын и дал себе слово, что теперь у мамы снова будут праздники.

* * *

Разноголосый базар. В цветочном магазине – розы. Кремовые. Вишнёвые. Разные. Букетами и порознь. У прилавка – красавец-усач. Николаша приценился. – Иди-давай, э-э, пацан! твоих денег не хватит! – отмахнулся продавец, но стоимость всё же назвал. Николаша отошёл: «Правда, дорого. – Он задумался: – Где раздобыть деньги?..» – Пос-сторони-иссь!.. – Бомжеватый мужичонка, согнувшись в три погибели под огромным мешком, покачиваясь, шаркал разбитыми сапогами по булыжной тропинке. На цыплячьей шее болталась распаренная лысина. Грузчик скинул ношу в чёрную жижу. Не разгибаясь, закрыл